Любовь Божья

Мы уже отмечали, что распад института семьи и отсут­ствие любящих и заботливых отцов являются основными причинами жизненных сложностей для современных мальчишек. Теперь мы рассмотрим два других сильно­действующих фактора, возникших в конце шестидеся­тых годов и потрясших мир до основания. Это сексуаль­ная революция и радикальный феминизм, во многих от­ношениях ответственные за существующую сегодня не­разбериху в вопросе о мужском начале. То был период, когда западные страны словно балансировали на грани безумия. Журнал «Тайм» назвал его «лезвием ножа, от­делившего прошлое от будущего».
Новая эра принесла с собой новый образ мышления и поведения, сохранившийся у нас и до сего дня. Никогда Прежде цивилизация с такой скоростью не отрекалась от своих основных ценностей, однако именно это произош­ло с нами за какой-то десяток лет. Мало того, что нача­лась дискредитация традиционных нравственных норм а убеждений, но еще были перевернуты с ног на голову ис­конные принципы взаимоотношений мужчин и жен­щин. Это предопределило войну между полами, которая даже спустя столько лет все никак не затихнет. История учит, что от бедствий войны больше всего страдают те, кто мал и беззащитен. В данном случае рикошетом оказа­лись задетыми наши сыновья.
Невозможно понять, что происходит сегодня с наши­ми детьми того и другого пола, если не учитывать влия­ние феминистской идеологии. Осевым стержнем ее была непримиримость к самой сущности мужского начала. Все, что только ассоциировалось с мужчинами, стало объектом презрения. Мужчин, придерживавшихся тра­диционных социальных ролей и консервативных взгля­дов, третировали как отъявленных «мачо», самцов. Если они по глупости пытались открыть дверь для идущей да­мы или уступали ей место в метро, как делали еще их от­цы, их клеймили как «мужских шовинистов». Женщи­ны изображали себя безвинными жертвами, которые «больше не потерпят», а мужчины расценивались как безжалостные угнетатели, столетиями измывавшиеся над женщинами и эксплуатировавшие их. Показатель частоты разводов подскочил до небес, так как поражаю­щее воображение количество женщин просто складыва­ло вещички и покидало своих мужей и детей. Слово гнев стало дежурным в телевизионных передачах и комедиях. Хотя не совсем удобно писать об этом сейчас, я вспоми­наю телевизионное интервью с бывшим «битлом» Джо­ном Ленноном и его эксцентричной женой Йоко Оно, во время которого они спели свою новую песню «Женщи­на — ниггер в этом мире». Текст песни выражал ради- сальные представления о том, что женщины есть не что иное, как рабыни своих хозяев-мужчин.
Война против мужчин фактически началась с речи Кейт Миллер, озаглавленной «Половая политика». В этой речи, произнесенной на митинге «женского освобо­ждения» в университете Корнелла, мужчины и женщи­ны впервые были охарактеризованы как непримиримые политические противники. С этого момента страсти разгорелись. Третьего июня 1968 года известный мэтр поп-арта Энди Уорхол был убит выстрелом в живот, про­изведенным Валерией Соланас, основательницей обще­ства SCUM (интерпретируется как «НАКИПЬ», Society for Cutting Up Men — «Общество для поражения муж­чин». — Примеч. пер.). Причина? Он был знаменитым и был мужчиной. На празднике «Мисс Америка» в 1968 году протестующие феминистки бросали «все символы угнетения женщины», в том числе свои лифчики, в му­сорные урны (никогда не было до конца понятно, чем же мужчины виноваты в том, что женщинам что-то там не нравится в их нижнем белье)3. Затем их лидеры смеша­ли в одну кучу все марксистские тезисы, выдвинув ло­зунг: «Мы хотим уничтожить три столпа классового [и] кастового общества — семью, частную собственность и государство». Увы, революция вырвалась на большую Дорогу.
Хотя первые феминистки привлекали внимание обще­ства к ряду действительно важных вопросов, которые не­обходимо было решить, — таких как проблемы равной платы за равный труд и дискриминация женщин на рабо­чих местах, они зашли гораздо дальше законных поводов для недовольства и принялись «рвать и метать», подка­пываясь под самые основы семьи. К тому времени, когда буря выдохлась, фундамент семьи дал трещину, а муж­ское начало в ней было задвинуто в угол. И подобная си­туация с тех пор так и не выправилось полностью.
Да, «сжигательниц лифчиков» больше нет, и большая часть их демагогии тоже канула в Лету. Тем не менее, ученицы тех первых феминисток и их либеральные сто­ронники в масс-медиа, в университетах и в индустрии развлечений продолжают влиять на общественное мыш­ление и нравы. Самые радикальные среди них по-преж­нему стремятся дискредитировать мужское начало как таковое и разрушить все, что они считают последними ба­стионами патриархального общества. Для родителей чрезвычайно важно осознать факт этой войны полов, по­скольку она прямо влияет на то, как они воспитывают своих детей. Феминистка Карла Мантилла резюмирова­ла соответствующую философию в статье, озаглавленной «Детям нужны „отцы", как рыбам велосипеды». Она пи­сала: «Я утверждаю, что мужчины склонны выпячивать такие ценности, как дисциплина, власть, самоконтроль, стоицизм и независимость. Разумеется, иногда такие ве­щи могут послужить во благо, но по большей части они просто вредны для детей (и остальных живых существ). Они решительно обрекали моего сына на отчужденное и мучительное существование, пока он не начал понимать, что можно найти выход из тупика мужской самоиденти­фикации».
Тупик мужской самоидентификации? Именно так многие феминистки понимают мужское начало. Средото­чие этой их агрессии можно видеть в непрекращающихся попытках убедить нас, что «все мужчины — дураки». Объявляется, что большинство мужчин — психологичес­ки незрелые, импульсивные, эгоистичные, слабые и не слишком умные. Признаки этой активно ведущейся кам­пании по-прежнему наблюдаются практически на каж­дой грани нашей культуры. Небезынтересно, например, отметить, каким неуважением к мужчинам пропитана продукция индустрии развлечений, в том числе многие телевизионные рекламы. Сюжетная схема включает в се­бя некую красивую женщину (или несколько таковых), которая одновременно интеллигентна, сексуальна, обая­тельна и уверена в себе. Ей встречается — чаще всего в ба­ре — некий недотепа, мужчина хвастливый, невежест­венный, лысеющий и с брюшком. Далее этот «Балбес», как я его буду называть, должен сразу же опростоволо­ситься на глазах у зрителей, и тогда роскошная женщина усмехнется или гордо прошествует мимо. Телевидение сегодня запускает сотни таких реклам. Смотрите их по «ящику». Они все время меняются, но вы увидите при­мерно такие ролики:
Балбес не решается заговорить в баре с роскошной женщиной, и его друг пишет ему незамысловатые подсказки. В них содержатся такие глубокомыс­ленные фразы, как: «Привет!» или «Как дела?» В конце концов женщина уходит с другом, а недо­умевающий Балбес остается сидеть в баре в одино­честве.
Балбес — немолодой мужчина с дряблым телом, который стоит один в спальне и удрученно смот­рится в зеркало. Рубашки на нем нет. Он замечает лифчик своей жены и пробует примерить его к гру­ди. В этот момент входит жена. Трансвестит-из- вращенец пойман на месте преступления. Но жена не замечает лифчика и задает Балбесу какой-то во­прос о занятиях спортом. На его лице явственно читается облегчение. Возникают титры: «На неко­торые вопросы отвечать гораздо легче».
Балбес пытается произвести впечатление на рос­кошную девушку своими познаниями в американ­ском футболе, но она поправляет его на каждой фразе. Тогда он напоминает ей, что был «в линии обороны» клуба «Питтсбургских сталеваров». Де­вушка иронически останавливает его: «Ларри! Ты был там сторожем на автостоянке!»
Три балбеса стоят кружком на светском коктейле, когда замечают роскошную девушку в красном. Один из балбесов представляет ее другим как «миссис Робинсон, жену председателя» (антураж сцены напоминает о сексуальной миссис Робинсон из фильма «Выпускник», которая соблазнила ак­тера Дастина Хоффмана). И тут женщина прибли­жается к одному из мужчин со словами: «С вами когда-нибудь так бывало, чтобы с первого взгляда возникло непреодолимое желание?» Балбес глота­ет слюнки и дрожит. Это великий момент. А миссис Робинсон хватает его стакан с пивом «Килли- анс айриш рэд» и уходит.
Балбес подходит в баре к роскошной девушке, ко­торая наливает в стакан пиво «Хайнекен» (догадываетесь, что должно произойти?). Она смотрит с приглашающей улыбкой. Он так заворожен ее красотой, что капает из собственного стакана себе на штаны. Диктор объявляет, что у Балбеса «пре­ждевременное излияние». Вряд ли можно усом­ниться, на что он намекает.
Роскошная девушка в стиле Джейн Гудалл, пря­чась в лесу за деревьями, «изучает» поведение не­скольких балбесов, которых она называет «прима­тами» и «бродячими самцами». Она ведет записи все время, пока мужчины бесятся, глядя на спор­тивную телепередачу, — исполняют дикие танцы вокруг своей машины и вообще ведут себя, как шимпанзе среди джунглей.
Эта реклама — самая пошлая из всех. Балбес рабо­тает тренером в спортзале и показывает роскош­ной девушке, как «накачать причиндалы», под чем подразумеваются мышцы ягодиц. Тренер ста­новится перед ней и начинает кряхтеть и тужить­ся, слегка наклонясь вперед и гримасничая. Зри­тель пугается за него — что может угрожать ему в собственных штанах? Затем тренер поворачивает­ся и извлекает грецкий орех, который он, надо по­лагать, расколол своей задницей. Почему-то пред­полагалось, что эта омерзительная реклама вызо­вет у зрителя желание взять напрокат автомобиль в фирме «Бюджет». Должен вам сказать, что меня это как-то не убедило.
Нам остается только удивляться, почему в наши дни в телевизионной рекламе так много «балбесов». Причина Должна заключаться в том, что подобная реклама эффе­ктивна, — то есть она увеличивает сбыт рекламируемых товаров. Рекламные агентства проводят исчерпываю­щие исследования рынка, прежде чем предложить кор­порациям тратить миллионы долларов на подобные сю­жеты. Так что же происходит? Возможно ли, что муж­чинам, особенно любителям пива и спортивных автомо­билей, в сущности, только нравится, когда их изобража­ют неловкими, сексуально озабоченными, жирными, туповатыми и безобразными? Очевидно, да. Мы вынуж­дены также предположить, что мужчин не задевает, ко­гда они становятся мишенью нескончаемых острот. Но почему? Женщины не потерпели бы такого рода осмея­ния. Заметьте, что мужчины и женщины в рекламе никогда не меняются местами. Вы и за миллион лет не увидите некрасивую толстуху, положившую глаз на симпатичного мужчину, который презрительно хмык­нет, когда она выставит себя на посмешище. Но мужчи­ны, похоже, не замечают, что высмеивают-то как раз их. Вероятно, они (мы) утратили восприимчивость за трид­цать пять лет травли всего мужского.
Интернет стал неиссякаемым источником юмора, на­правленного против мужчин. Вот самые свежие приме­ры, почерпнутые в творении анонимного автора под на­званием «Шутки о глупых мужчинах — странные, но правдивые». Они не так уж смешны, но отражают инте­ресующую нас тенденцию.
Лучший способ побудить мужчину что-либо сде­лать: вздохнуть, что он, наверное, слишком для этого стар.
Если вам нужен преданный мужчина, обратитесь в психиатрическую больницу.
Выбирайте мужчин помоложе. Какая вам разни­ца — они все равно никогда не взрослеют.
А знаете, лучший способ заставить лежащего ко­лодой мужчину делать упражнения на брюшной пресс? Нужно привязать пульт дистанционного управления телевизором к его ступням.
Верх остроумия, не правда ли?
Вдохновенные фильмы прошлого, воспевавшие нрав­ственную силу и героизм, такие как «Мятеж на „Баун- ти"» или «Прощайте, мистер Чипе», в семидесятые и восьмидесятые годы уступили место таким мужененави- стническим кинопамфлетам, как «Тельма и Луиза» и «С девяти до пяти». При этом идеальный женский образ в кино претерпел трансформацию от очаровательной и женственной героини в стиле Донны Рид из «Этой чудес­ной жизни» до агрессивных и мужеподобных фемини­сток в «Ангелах Чарли» или в новейшей постановке «Жанны д'Арк». У героини последней кинокартины во­обще не видно религиозных убеждений, что довольно странно, учитывая христианское содержание всей жизни Жанны. Вместо этого Жанна выведена как суровый воен­ный стратег, командующий своими подчиненными-муж­чинами. Мужчины в подобных фильмах почти всегда изображаются людьми недалекими и слабыми.
Даже когда в популярных фильмах нет преднамерен­ной враждебности к мужчинам, зачастую они там все ка­ким-либо образом дискредитируются. Классическим Примером такого рода уклона является самый доходный Фильм 1997 года «Титаник». В нем еще раз рассказывает­ся трагическая история гигантского океанского лайнера, затонувшего 15 апреля 1912 года. В ту холодную ночь 1509 человек утонули или замерзли насмерть в океане около Северного полярного круга1. Потерпевшее кораб- лекрушение судно оставалось недосягаемым до 1985 го­да, когда оно было обнаружено исследователем океана Робертом Боллардом2 на глубине почти четыре тысячи метров3. Выяснилось, что корпус его стремительно разъе­дает коррозия, так как он подвержен действию специфи­ческих бактерий, которые в буквальном смысле слова пи­таются металлом. Тогда родился дерзкий замысел дос­тать со дна океана различные памятные предметы — ма­териальные свидетельства трагедии. К настоящему вре­мени глубоководные исследователи и океанографы под­няли на поверхность значительное количество этих раритетов.
Мне и моей жене Ширли посчастливилось посетить выставку в Бостоне, где экспонируется несколько таких предметов, извлеченных с «Титаника» и законсервиро­ванных. В молчании, можно сказать благоговейном, мы шли мимо стендов с личными вещами тех, кто умер так давно. Здесь встречались флаконы духов, одежда, юве­лирные украшения, подсвечники, корабельный фарфор и столовые приборы, карманные часы, остановившиеся в тот момент, когда их владелец погрузился в воды океана. Сохранилось также несколько фотографий и писем, ле­жавших в водонепроницаемых пакетах и сейфах. В тот день, наполненный для нас с женой такими драматичес­кими впечатлениями, мы пытались представить себе, че­рез что пришлось пройти несчастным пассажирам, и ка­ковы были их последние минуты.
Далее мы прошли в последний зал экспозиции, где на стеклянных плитах были в алфавитном порядке выгравированы имена погибших в этой трагедии. И меня, и Ширли поразило, как редко в этом скорбном перечне встречались женские имена. В самом деле, в ту трагичес­кую ночь погибли 1339 мужчин, но лишь 114 женщин и 56 детей, мальчиков и девочек1. Чем вызвано такое раз­личие? Дело в том, что практически все отцы и мужья, за редкими исключениями, отдали свою жизнь, чтобы спа­сти своих жен и детей. То был один из самых ярких в ис­тории примеров самопожертвования ради любви. Эти об­рекшие себя на смерть мужчины исчезли в ледяных во­дах Атлантики, чтобы их любимые могли выжить и уви­деть солнце следующего дня. Именно поэтому «Титаник» до сего дня называют «кораблем вдов».
Недавно я обсуждал это трагическое событие истории XX века с одним молодым автором, Недом Райаном, сы­ном конгрессмена Джима Райана. Нед прислал мне доку­ментальный рассказ о преподобном Джоне Харпере из шотландского города Глазго, в ночь гибели «Титаника» находившемся на его борту. Харпер принадлежал к чис­лу тех мужчин, которые, когда вспыхнула паника и у спасательных шлюпок началась давка, распоряжались: «Пропустите вперед женщин, детей и неспасенных». По­том он поцеловал свою единственную дочь Нану, про­стился с ней и передал ее на руки моряку в спасательной Шлюпке. Сам он вскоре оказался в ледяной воде. Вот как Нед описывает, что произошло дальше:
Озабоченный не столько собственной участью, сколь­ко спасением душ умирающих вокруг него, Харпер, из последних сил подплыв к группе таких же, как и он, обреченных, призвал их ко спасению:
Веруй в Господа Иисуса Христа и спасешься (Деян. 16:31).
Чувствуя, что силы иссякают, Харпер крикнул че­ловеку, цеплявшемуся за обломок какого-то бревна:
- Ты спасен?
- Нет, — был ответ.
Через несколько секунд Харпер и тот человек сно­ва увидели друг друга.
- Ты уже спасен?
- Нет, — прозвучал тот же ответ.
- Веруй в Господа Иисуса Христа и спасешься, — в последний раз крикнул Харпер, и волны захлестну­ли его. Молодой же человек, цеплявшийся за кусок дерева, остался в живых и позже свидетельствовал, что действительно был спасен в ту ночь, не только благодаря подоспевшим спасателям, но и благодаря словам Джона Харпера.
Существует немало подобных рассказов о мужестве и ге­роизме, проявленных во время крушения гигантского лайнера. К сожалению, Джеймс Кэмерон, режиссер фильма «Титаник», предпочел их игнорировать. Вместо этого он изобразил обреченных на смерть людей в виде толпы подверженных панике трусов. По его версии, сот­ни пассажиров-мужчин, рвавшихся к спасательным шлюпкам, были остановлены только силой оружия. По­казан мужчина, который прокрался за спинами жен­щин и детей и захватил одно из спасительных мест в шлюпке. История подтверждает, что нашлось несколь­ко мужчин, совершивших такие бесчестные поступки, но большинство из них повело себя совсем иначе. Только 325 мужчин избежали гибели1, и многие из них были моряками, которые составили необходимый даже на спасательных шлюпках экипаж. В кинокартине очаро­вательная героиня Роза — храбрая девушка, которая, как и многие, выбрала для себя смерть на тонущем суд- яе. А ее жених Кол — жалкий тип, попытавшийся под­купить моряка, чтобы проникнуть на борт спасательной шлюпки. Когда это не удалось, он схватил ребенка и прыгнул в шлюпку. Не может быть сомнений, что Кэме- рон хотел нас уверить, будто бы большинство пассажи­ров-мужчин ринулись бы, сметая женщин и детей, на штурм шлюпок, представься им такая возможность. Тем самым он чернит память тех, кто добровольно обрек себя на смерть. Сюзанна Фи льде пишет: «Если бы „Тита­ник" тонул сегодня, не было бы и речи о том, что „снача­ла женщины и дети". Трусливому мужчине не понадо­билось бы даже переодеваться в женское платье, чтобы попасть на шлюпку. Некоторые женщины сами бы заре­зервировали для него местечко».
При всех достоинствах фильма «Титаник», несмотря на его замечательные спецэффекты, то, как здесь изоб­ражаются мужчины, весьма характерно для современ­ной киноиндустрии. Редко упускается возможность вы­вести мужские персонажи в виде эгоистов, подлецов и женоненавистников и любым другим способом выста­вить их в самом непривлекательном свете. Такая сегод­ня идет игра.
Телевизионные сериалы тоже бьют по самой сущности мужского начала, примерно как тот подвешенный шар, что используется при сносе зданий. После непрекращаю­щихся ударов конструкция рано или поздно рушится. Сейчас, когда я пишу, на всех каналах не найти ни едино­го примера здоровой семьи, во главе которой стоял бы Мужчина, любящий своих детей и пользующийся уваже­нием своей жены. Ни единого! Начиная с 1970-х гг., с грубияна Арчи Банкера и его запуганной жены Эдит, ве­черние телесериалы, идущие тогда, когда все дома, ска­тывались к сегодняшнему репертуару, в основном состо­ящему из сюжетов о вульгарных и откровенно сексуаль­ных сожителях, которые влачат свое существование от одной бурной сцены до другой. В роли героев в них обыч­но действуют мужчины с менталитетом взбалмошных че­тырнадцатилетних подростков. Лучший (или худший?) пример этой ахинеи можно было видеть несколько лет назад в сериале «Мужчины плохо себя ведут». Название говорит само за себя.
В сегодняшних сериалах неизменно выведены по крайней мере один гей или лесбиянка, причем в роли, рассчитанной на зрительскую симпатию. Это мощный фактор в нашей культуре. Одна из важнейших целей го­мосексуальных активистов — повлиять на следующее поколение и привлечь детей к своему образу мыслей, ес­ли только не к своему образу жизни. Последствия этого самые пагубные. Как могут впечатлительные дети и под­ростки понять, что значит быть гетеросексуальными мужчинами, не говоря уже о роли преданных и ответст­венных мужей и отцов, если их каждый вечер пичкают этой отравой, а их собственные отцы для них недосягае­мы? Вспомним также, что другие популярные примеры мужского ролевого поведения зачастую просто разврат­ны, как например профессиональные спортсмены, кото­рые, наплодив (чтобы бросить) шесть-восемь детей, рас­стаются с соответствующим количеством жен и сожи­тельниц, или рок-звезды, разукрасившие свои тела тату­ировками и пирсингом и замутившие свой разум психо­тропными препаратами. Чему может такое поведение на­учить детей, старающихся подражать этим пропащим и безответственным людям?
Мы также видим отражение лозунга «все мужчины — дураки» в содержании многих современных поздрави­тельных открыток. Хотя смеяться над женщинами, го­мосексуалистами и национальными меньшинствами бы­ло бы политически некорректно, издеваться над белыми мужчинами — по крайней мере гетеросексуальными — считается вполне допустимым. Посетите как-нибудь на досуге магазин «Холлмарк» или другой центр розничной торговли, и вы увидите, что это превратилось в весьма прибыльный бизнес. Женщины покупают миллионы та­ких обидных открыток. Интересно, однако, что открыт­ки, которые мужчины должны дарить женщинам, вы­держаны совсем в другом тоне. Это типичные нежные и прочувствованные послания к женам и возлюбленным. Разница между романтическими открытками, которые покупают мужчины, и презрительными открытками, ко­торые покупают для них женщины, поразительна. Писа­тель Уоррен Фаррел пишет: «Когда мужчина принижает достоинство женщины, это основание для судебного ис­ка; а когда женщина принижает достоинство мужчины, это поздравительная открытка от „Холлмарк"».
Я мог бы набрать на целую книгу других примеров из­девательств над мужчинами в современной культуре. Главным среди них можно назвать университетскую про­грамму женских исследовательских работ, сосредоточен­ную на ненависти к мужчинам и их высмеивании. Роджер Скрутон — автор книги «Современная мужествен­ность», объясняет, что произошло с нашим отношением ко всему типично мужскому. «Феминистки чуют муж­скую гордость, когда бы она только ни зародилась, и без­жалостно ее искореняют. Под этим нажимом современ­ная культура принижает или отвергает такие мужские
добродетели, как отвага, стойкость и военная доблесть, в пользу более мягких, „социально согласованных" нра­вов». 
Психолог корпорационного менеджмента доктор Тим Ирвин, вице-президент фирмы «Райт менеджмент кон­салтинг» , отмечает те же самые тенденции в мире бизне­са. Они приводят к явлению, которое он называет «феми­низация рабочих мест». Как утверждает доктор Ирвин, стремление положить конец сексуальным домогательст­вам и половой дискриминации, — которые вызывают вполне законную озабоченность и требуют принятия мер, — одновременно дает в руки женщинам слишком много рычагов политического влияния. Профессиональ­ная карьера мужчины может быть разрушена из-за одно­го только подозрения, — обоснованного или нет, — что он неуважительно относится к своим коллегам-женщинам. Опасность подвергнуться обвинениям в сексуальных до­могательствах все время угрожает мужчинам, даже в об­стоятельствах, когда им следует принять дисциплинарные меры, или в случае возникновения любых разногла­сий между мужчиной-начальником и подчиненной ему женщиной. Многие мужчины в подобных ситуациях бо­ятся, невзирая на производственную необходимость, применить свою власть только из-за того, что это может как-то расстроить или рассердить женщину. Безопасней «помалкивать в тряпочку».
Лучшие менеджеры и руководители прошлого были мужчинами типа «командовать парадом буду я», напори­стыми и уверенными в себе. В наше время потенциаль­ные руководители не совсем понимают, каковы новые правила игры, поскольку политически некорректно быть «мачо» и просто придерживаться традиционных прин­ципов мужского поведения. Некоторых мужчин это заставляет вести себя на работе нерешительно, резервируя рути для отступления. Сильными сторонами женщин всегда были взаимопомощь и координация усилий, кол­лективизм, обучение, воспитание и заботливость. Силь­ные стороны мужчин — деловая предприимчивость, не­зависимое мышление, творчество, искусство идти на риск, планирование и руководство. И мужчины, и жен­щины нужны в своих ролях, но что-то теряется, когда женщины знают, что такое женственность, в то время как мужчины не совсем уверены в том, что значит быть мужчиной. Тогда как одному полу предоставляются бо­гатейшие юридические возможности для устранения со­циальной несправедливости, представители другого пола остаются в состоянии смятения и повышенной уязвимо­сти.
Суть в том, что многие мужчины остались без компаса. Они не только не знают, кто они, они даже не понимают, какими их хотела бы видеть наша культура. Очевидно, именно такое бесхарактерное поведение и заставило обоз­ревателя Уолтера Уильямса написать следующую статью под названием «Мужчины должны стоять».
Откровенно говоря, поведение некоторых женщин не лезет ни в какие ворота, и все потому, что мы, мужчи­ны, стали трусами и тряпками. Чем больше мужчи­ны готовы проглотить двойных стандартов, смехо­творных требований и просто чистейшего абсурда, тем больше подобные женщины готовы нас всем этим пичкать. Вы спросите: «Что ты имеешь против пре­красного пола, Уильяме?» Я отвечу: «Ничего». Хотя среди моих лучших друзей есть женщины, я устал от всей этой тендерной чепухи. Давайте разберемся.
В ноябре прошлого года Кэти Курик в телешоу «Тудей» неожиданно отклонилась от своей дежурной жизнерадостности и спросила некую обманутую не­весту относительно обманувшего ее жениха: «А вы не
рассматривали как вариант его кастрацию?» Бури протестов не последовало, и жизнерадостная Кэти Курик осталась в штате компании NBC. По этому по­воду в статье журналиста «Ю.С. ньюс энд уорлд ри- порт» Джона Лео приводятся слова Фреда Хэйворда, организатора движения за права мужчин: «Вообрази­те себе реакцию общественности, если бы Мэтт Лаэр спросил обманутого жениха: „А не хочется ли вам просто вырвать у нее матку?"». Мэтт Лаэр с треском бы вылетел с работы.
Как сообщает Лео, вплоть до недавних пор компа­ния «ЗМ» выпускала самоклеящиеся листки для за­меток с напечатанной на них надписью: «У мужчин только два недостатка: все, что они говорят, и все, что они делают». Компания «Холлмарк» зашла дальше со своей поздравительной открыткой, которая гла­сит: «Мужчины — накипь... Впрочем, простите. Это было сказано в порыве великодушия». А были еще раскрывающиеся открытки «Американ гритинг карде», где спереди было напечатано: «Мужчины все­гда стонут, что мы их просто душим», а внутри — соль шутки: «Лично я считаю, если слышно, как он стонет, значит, подушка прижата неплотно». Как вы полагаете, что произошло бы, если какая-нибудь компания выпустила бы открытку с шуткой об убий­стве женщины?
Даже маленькие мальчики не избежали нападок со стороны феминисток. В начальной школе вблизи Бостона никто не возражал, когда девочки носили майки с надписью «Девушки правят» или когда они дразнили мальчиков частушкой «Парни мчатся на ракете, стать тупее всех на свете; а девчонки не зева­ют, сразу в колледж поступают». Но когда мальчики надели футболки с надписью «Парни — хорошие» последовал протест. Одна из протестующих учитель­ниц щеголяла значком с надписью «Так много мужчин, так мало интеллигентности».
Женщинам могут сойти с рук любые нападки на мужчин, любые презрительные, злые и издеватель­ские высказывания в их адрес, тогда как у мужчин начинаются неприятности даже из-за самых невин­ных комплиментов. Такое произошло с Сетом Шоу, консультантом начальной школы в Форт-Уорте, штат Техас. Он сказал: «Привет, симпатяга» новень­кой сотруднице и был обвинен в сексуальных домо­гательствах, что кончилось для него отстранением от должности на двадцать дней без сохранения жало­вания.
В статье Лео, напечатанной в «Ю.С. ньюс энд уорлд рипорт» 21 августа 2000 года, утверждается, что положение может стать еще хуже, если до наших бере­гов донесутся призывы заграничных феминисток. Молодые женщины в Швеции, Германии и Австра­лии выдвинули новые требования: они настаивают, чтобы мужчины для мочеиспускания приседали. От­части их требования обусловлены «фактором раз­брызгивания», но решающим соображением оказа­лось то, что мужчины, мочащиеся стоя, воспринимаются этими женщинами в качестве торжествующих тендерных шовинистов с их «непристойным жестом „мачо"», в чем усматривается унижение для жен­щин. Феминистки Стокгольмского университета ве­дут кампанию за изгнание писсуаров с территории кампуса, а в одной шведской начальной школе их уже убрали2. Не знаю, что думаете вы, но если я не предписываю женщинам мочиться стоя, то и они не должны заставлять меня приседать. Суть в том, что нам, мужчинам, нужно стеной встать против этих психованных феминисток, иначе в скором времени нам останется лишь одно: задать им давно заслужен­ную взбучку. 
Это слова Уолтера Уильямса, а не мои, но я разделяю его чувства. Пришло время, когда мужчины должны быть мужчинами, — относясь к женщинам со всем ува­жением, заботой и вежливостью; они должны вести се­бя твердо, уверенно и решительно. Некоторые мужчи­ны размякли и ведут себя, как побитые щенки. Другие смело поднимают голос против засилья феминизма, отказываясь бояться адвокатов политической коррект­ности. Кое-кто взбунтовался, отвечая на нападки воз­мущением и негодованием. Некоторые опустились, об­ратившись к алкоголю, наркотикам, разнузданному сексу и другим видам бегства от реальности. Кто-то уклоняется, предавшись бездумью телевидения, про­фессионального спорта и индустрии развлечений. Кое-кто продался, став адвокатом нового самопонима­ния. Некоторые просто исчезают, бросая свои семьи на произвол судьбы. Много, однако, и таких, кто в своей безмятежности словно бы не замечает, что лишился своего законного места в структуре общества. Результа­том является изменение отношения к мужчинам как таковым, со всеми далеко идущими последствиями для будущего семьи.
Я уже слышу, как часть моих читателей восклицает: «Подождите! Вы преувеличиваете. Что такого особенного в невинных шуточках насчет мужчин?». Я соглашусь, что мужчины-то уже достаточно взрослые, чтобы самим о себе позаботиться. Меня больше всего тревожит ныненг дее положение мальчиков с их уязвимостью и впечатли­тельностью, а также то, что с ними сейчас делают. Они, как и их отцы, сегодня стали объектами социального пре­зрения.
С вашего позволения, я подчеркну самой жирной ли­нией следующий тезис: радикальные феминистки и шо­винистки не только говорят нам, что все мужчины дура­ки, они говорят, что и мальчики тоже дураки. Журнали­стка Меган Розенфельд пишет, что наши сыновья оказы­ваются «политически некорректными». «[Они] универ­сальные козлы отпущения, неуклюжие придурки с во­нючими ногами, которые думают только о спорте и озорстве».
Уильям Поллак, психолог из Гарварда, говорит, что женщины считают мальчишек животными, от которых «девочки могут набраться своего рода социальных блох».
Как утверждает Майкл Томпсон, автор книги «Воспи­тывая Каина», многие женщины вопреки всему надеют­ся, что их сыновья окажутся не похожими на своих отцов.
Обозревательница Кэтлин Паркер пишет: «Сегодняш­ние мальчишки растут в необычайно враждебной к ним среде. От них требуют быть сильными, не плакать, быть мужчинами — довольно ироническое оскорбление в культуре, которая девальвирует мужчин вообще и их от­цов. Мальчишек третируют в школе с ее нетерпимостью к типично мальчишескому поведению, им твердят, что они не так хороши, как девочки, а вечно занятые родители предоставляют им искать себе наставников среди сверст­ников, в масс-медиа, в лице суперменов, которые громят все вокруг, чтобы свести счеты с обидчиками».
Никакое обсуждение неравноправия мальчиков не бу­дет полным без упоминания той дискриминации муж­ского пола, которая в настоящее время проявляется в американской общественной системе образования. Уиль­ям Поллак высказался кратко: «Как ни ужасно это зву­чит, но общественные школы с совместной системой обу­чения стали самым враждебным к мальчикам местом на земле. Может быть, наш мир — это по-прежнему мир для мужчин. Но это, безусловно, не мир для мальчишек».
Кристина Хофф Соммерс, самый страстный и дейст­венный защитник наших мальчишек, высказывает те же опасения в своей выдающейся книге «Война против мальчишек: как ложно понятый феминизм вредит на­шим юным мужчинам» (The War against Boys: How Misguided Feminism Is Harming Our Young Men). Как она утверждает, сейчас в Соединенных Штатах малоподхо­дящее время, чтобы родиться мальчиком, в связи с пред­взятым отношением к ним в наших образовательных уч­реждениях3. Манифестом этой враждебности стал неточ­ный и на редкость необъективный доклад, составленный и опубликованный в 1992 году ультралиберальной Аме­риканской ассоциацией университетских женщин (AAUW — American Association of University Women). Он назывался «Как в наших школах обделяют девочек» и повлек за собой долгие годы дискриминации мальчиков. В самом деле, если ваш ребенок сегодня ходит в государ­ственную школу, весьма вероятно, что эта политическая акция все еще влияет на то, что с ним или с ней происхо- дцт в классе. Влияние этой акции на американское обра­зование оказалось чрезвычайно сильным.
В докладе типичный школьный класс описывался как ад для девочек, и утверждалось, что их всячески ставят в самое невыгодное положение. Подчеркивалось, что уче­ниц просто не видят, игнорируют, не уважают, лишают доступа к причитающейся им доле образовательных ре­сурсов. Самой широко распространившейся информаци­ей из доклада стали данные о том, будто бы учителя поз­воляют мальчикам высказываться и активно работать на уроке в восемь раз чаще, чем девочкам; однако, как и ос­тальные выводы доклада, это оказалось полной ерундой. Эти данные основывались на старом исследовательском отчете 1981 года, в котором на самом деле утверждалось, что мальчикам делают замечания в восемь раз чаще, чем девочкам, и что, по мнению трех четвертей и мальчиков, и девочек, учителя чаще хвалят девочек, считают их ум­нее и уделяют им больше внимания2. Такие же беспардонные искажения прослеживаются во всем докладе.
Хотя этот доклад в широких кругах профессионалов к настоящему времени считается тем, что он собой и пред­ставляет, — вульгарной попыткой оттянуть образова­тельные ресурсы от мальчиков и представить девочек в виде несчастных жертв, — свое вредное дело он сделал. Произошло несправедливое распределение образователь­ных ресурсов между учениками и ученицами, которое со­храняется и по сей день.
Несмотря на все свои изъяны, доклад вызвал у общественности бурный отклик. Буря пронеслась по Департаменту образования, Национальной педагогической ассоциации, университетам и местным школьным округам. Масс-медиа (в том числе «Опра» и программы утрец. них новостей) подали публике выводы доклада в виде евангельских истин. Газета «Нью-Йорк тайме» написа­ла, что доклад повлек за собой период «общенациональ- I ной переоценки ценностей» в связи с теми проблемами, с которыми девочки сталкиваются в школе1. Затем заше­велился конгресс США. Боже нас упаси, чтобы конгресс занимался системой образования. В 1994 году при актив­ном лоббировании со стороны ААПУУ и Национальной организации женщин конгресс принял чреватый серьез­ными последствиями билль под названием «Акт о тендер­ном равноправии в образовании», согласно которому сот­ни миллионов долларов ежегодно выделялись на про­граммы, предназначенные для восстановления справед­ливости в отношении девочек. Предусматривалось созда­ние сугубо женских школ в Гарлеме и других местах, а также средства на «перепрограммирование» учителей, являющихся «подсознательными сексистами». Это вы­ражение употребляется применительно ко всем, кто счи­тает, что в мальчиках тоже есть искра Божья. Законопро­ект благополучно прошел через конгресс, потому что ма­ло кто из политиков осмелился голосовать против «ра­венства» . Это дало феминисткам деньги, власть и необхо­димый им доступ к рычагам управления американскими школами. Вскоре дискриминация мальчиков сделалась составной частью национальной политики.
После необъективного доклада многочис­ленные федеральные программы в пользу девочек хлынули рекой. Например, Национальный научный фонд потратил 9 миллионов долларов на программу по стимулированию у девочек интереса к науке. Это хо­рошая идея, которая реализуется и в настоящее время. К сожалению, не появилось никаких аналогичных инициатив по привлечению мальчиков к книжному знанию. Еще одну федеральную программу под назва­нием «Девичья власть!» проталкивала бывшая тогда Секретарем по здравоохранению и человеческим ресур­сам Донна Шалала. Она сказала: «Мы надеемся вклю­чить в нее девушек, находящихся в этом ключевом пе­реходном возрасте, когда формируется система ценно­стей и приоритеты». И опять же, это прекрасная цель. Но где аналогичные программы для мальчиков? Их просто не существует!
В итоге это невнимание к мальчикам уже привело к предсказуемым результатам. Девочки сократили отрыв от мальчиков, ведь в классах, специализирующихся на математике и естественных науках, их уже больше, чем мальчиков. Это были последние бастионы мужского пре­восходства в науках, обусловленного врожденными осо­бенностями мужского склада ума. Даже это физиологи­ческое преимущество бессильно против «форы» в системе общественного образования.
Предвзятость по отношению к мужчинам имеет и мно­го других последствий. Даже самая мощная из финанси­руемых частным образом организаций «Бойскауты Аме­рики» подверглась изнурительной осаде со стороны акти­вистов гомосексуальности. Как мы уже отмечали, неко­торые подразделения «Юнайтед вей» отказываются фи­нансировать «Бойскаутов», а управление школьного ок­руга города Нью-Йорка объявило работникам школ, что им больше не разрешается делать личные пожертвова­ния в пользу этой организации. Что за безобразие! «Бой­скауты Америки» дают возможность получить хорошую жизненную закалку и увидеть достойные подражания примеры ролевого поведения детям из гетто, из непол­ных семей и миллионам самых обычных мальчишек. Не было другой такой уважаемой и эффективной организа­ции для будущих мужчин, как «Бойскауты», и все же она подверглась безжалостной травле только из-за того, что ее руководители сочли за благо не допускать заведо­мых агитаторов гомосексуализма в свою программу. По оценкам администрации «Герлскаутов», каждая третья их штатная сотрудница — лесбиянка3. Мужчины-гомосе- ксуалисты хотели бы внедриться в ряды бойскаутов в та­кой же пропорции.
Мальчишек обложили практически по всему фронту, потому что на них ополчилась сама система! Удивительно ли, что они сегодня в таком смятении?
А что насчет частных инициатив, таких как хваленая «Покажем нашим дочерям, где мы работаем» ? Объясни­те мне, почему нам не нужно однажды взять с собой на работу наших сыновей? Можете ли вы придумать разум­ную причину для того, чтобы оставлять сыновей дома каждый год 22 апреля, в то время как их сестры отправ­ляются на экскурсию по офису или заводу? Разве не бы­ло бы разумнее и гораздо справедливее предложить, что­бы родители иногда брали с собой на работу сыновей вместе с дочерьми? Но кто возьмется отстаивать такие эгалитарные идеи? У мальчишек слишком мало заступ­ников в правительстве, масс-медиа и системе образова­ния, чтобы кто-то смог стать выразителем их нужд. Это несправедливость и дискриминация. Предоставление нрав и привилегий по признаку пола — это игра с нуле­вой суммой выигрышей и проигрышей. Когда культура безгранично благоволит к одному из полов, другой прос­то обречен на проигрыш. Догадываетесь, кому достают­ся лишь объедки?
В британских школах, в отличие от американской сис­темы образования, несколько лет назад признали, что у мальчиков заметно хуже академическая успеваемость, и существует опасность пополнения «низших слоев населе­ния, состоящих из вечно безработных, не имеющих про­фессии людей». По словам профессора Соммерса, «бри­танское правительство отреагировало созданием весьма эффективной упрощенной базовой программы в началь­ных школах, прямая цель которой — помочь мальчикам догнать в учебе девочек. Британцы также эксперименти­руют с чисто мужскими классами в общественных шко­лах совместной системы обучения. Они снова допускают „гендерные стереотипы" в учебные материалы: выясни­лось, что мальчики любят и охотно читают приключенче­ские книжки с мужскими персонажами. Вернулась воен­ная поэзия. Как и школьное соревнование в учебе. В про­тивоположность этому, наше федеральное правительство и власти штатов остаются глухи к проблемам наших мальчиков». Это национальная трагедия.
В США предвзятость по отношению к мальчикам не только влияет на базовую программу обучения; она также проявляется в виде враждебности ко всему муж­скому. Как пишет Майкл Томпсон, «энергичные маль­чики могут подвергнуться наказанию просто за то, что ведут себя естественно». Томас Совелл, уважаемый профессор экономики из Стэнфордского университета, выражает аналогичные опасения в связи с непрекра­щающимися стараниями перекроить мальчиков. Он пишет:
Существуют неизвестные большинству родителей программы, финансируемые федеральным прави­тельством и предназначенные для того, чтобы оту­чить мальчиков вести себя так, как они всегда себя ве­ли раньше. Действия тех, кто избрал для себя роль преобразователей природы мальчишек, варьируют от запрета бегать и прыгать на перемене до предписания носить платья и прикидываться девочками или жен­щинами во время занятий. Какой бы конкретный на­бор подобных мер ни применялся в данной школе, он сопровождается огневым валом пропаганды, состря­панной для общенационального употребления ради­кальными феминистками с благословения — и при финансовой поддержке — Департамента образования США. Люди, которые этим занимаются, видят свое предназначение в том, чтобы превратить ваших сы­новей в таких людей, какими их хотели бы видеть они, — а не таких, какими их хотели бы видеть вы. Мальчики в начальной школе, и даже в детском саду, подвергаются наказаниям за политическую некор­ректность по отношению к девочкам. Прискорбно, но радикальные феминистки — лишь часть множества безответственных фанатиков, превращающих наши школы в центры идеологической обработки, вместо таких учреждений, где детишки могли бы научиться элементарной грамоте. Одна из причин чрезвычайно слабых успехов американских детей на международ­ных конкурсах по учебным дисциплинам заключает­ся в том, что наши школы захвачены политически корректными социальными крестоносцами. 
То, о чем говорят нам доктор Совелл и другие, лучше все­го можно проиллюстрировать историей маленького Джо­натана Преветта, шестилетнего светловолосого мальчика в очках из Юго-Западной начальной школы в Лексингто­не, штат Северная Каролина. Однажды на игровой пло­щадке он шутливо приобнял маленькую девочку и чмок­нул ее в щеку (ах!). Учительница заметила непристойное поведение и срочно сообщила директору. Озадаченный Джонатан, который говорил, что девочка сама просила его поцеловать ее, был обвинен в «сексуальных домога­тельствах» и без долгих слов исключен из школы. Этот паренек, только что из детского сада, ненароком осквер­нил одну из либеральных догм и дорого за это заплатил.
Джейн Мартин, представительница школьного окру­га, сказала с убежденностью: «Когда шестилетний целу­ет шестилетнюю — это неприемлемое поведение. Неже­лательное нежелательно в любом возрасте».
Этот случай был бы комичным, не будь он таким аб­сурдным. Он показывает, до чего нас довели за последние годы федеральное правительство, суды и радикальные феминистки. В самом деле, 24 мая 1999 года Верховный суд США опубликовал достойное сожаления решение о том, что на местные школьные округа может быть возло­жена ответственность в тех случаях, когда педагоги не ре­агируют на жалобы учащихся по поводу сексуальных до­могательств3. С этого момента шуточки и заигрывания между мальчиками и девочками, продолжавшиеся с на­чала существования рода человеческого, стали юридиче­скими действиями, подлежащими рассмотрению в суде. За легкомысленную шутку или замечание, если на них немедленно не отреагирует учитель, школу могут притя­нуть к ответу. Полноте, неужели те пять законников, благодаря которым на нас свалилось это постановление, действительно были серьезны? Тогда, что за странную этику мы создали!
Практически одновременно с фривольным поступком Джонатана президент США подвергся обвинению в сек­суальном принуждении по отношению к нескольким женщинам, и одна из них даже получила чуть ли не мил­лион долларов компенсации. Разве не любопытно, что американский народ, зная об этих и других, тоже связан­ных с сексуальной распущенностью обвинениях, подав­ляющим большинством голосов переизбрал Билла Клин­тона на второй срок, потому что он «хорошо делал свое де­ло», а первоклашку, даже не знающего слова «домога­тельство», исключили из школы за проявление детской симпатии к однокласснице?
По словам обозревательницы Линды Чавез, начальные школы стали новым фронтиром, где взрослые пытаются переиначить мышление и поведение детей, особенно мальчишек. Она пишет: «Может быть, неприятности Джонатана Преветта на этом кончились, но ненадолго. Если федералы в союзе с феминистками своего добьются, всех американских мальчишек и девчонок научат, что флирт — преступление, и даже за восхищенный взгляд» не то что за поцелуй, можно попасть под суд.
Таким образом, то, что произошло с маленьким Джонатаном Преветтом, есть прямое следствие разгула ле- вацкой идеологии, в приступе амока обрушившейся на некоторые наши школы. Для шестилетнего ребенка про­являть свои чувства к тем, кто ему симпатичен, так же ес­тественно, как ловить лягушек или играть в мяч. У худо­жника Нормана Рокуэлла (американский иллюстратор, 1894 — 1978 гг. — Примеч. пер.) подобные сценки стали типичным сюжетом, встречающимся во многих его ил­люстрациях.
Происходит еще немало аналогичных случаев, свиде­тельствующих о войне между полами. Обозреватель Джон Лео пишет: «...Мой любимый [пример] — обвине­ние третьеклассника в том, что он трогал девочку за грудь, хотя точнее было бы, наверное, сказать, что во вре­мя игры в пятнашки он запятнал ее в то самое место, где через три-четыре года у нее должны появиться груди. Это все равно что обвинять человека в ограблении банка, ко­торый еще не построен».
Читателю, должно быть, уже понятно, почему я посвя­тил эту главу обзору феминистской идеологии и той по­стмодернистской философии, из которой она выросла. Вся беда в том, что поборники этих ложных и вредных идей стали инженерами общества, решив переиначить детское мышление и силой вынудить мальчиков не быть такими, какими им предназначено быть от Бога. Эта цель сформулирована в короткой фразе из доклада ААЦЛУ, гласящей: «Школьная программа должна впрямую за­ниматься вопросами власти, тендерной политики и наси­лия в отношении женщин». И означает это, что маль­чишки воспринимаются либералами в качестве малень­ких мятежных негодяев, из которых вырастают грубые ц эгоистичные мужчины. Их нужно «исправить», пока они маленькие, переделывая сам строй их мышления. А пра­вительственные школы выступают орудиями этого пре­образования природы мальчишек.
Пожалуйста, поймите меня правильно, в моем мнении о женщинах и девушках нет ничего, кроме уважения и восхищения. Я женился по «любви на всю жизнь» и сча­стливо женат вот уже свыше сорока лет, в нескольких своих предыдущих книгах я привлекал внимание к по­требностям и проблемам женщин. Тем не менее, я дол­жен сказать то, что думаю. А думаю я, что нашим маль­чишкам отчаянно нужна дружеская рука помощи.
Они становятся жертвами долгой и дорогостоящей войны полов, в ходе которой очерняется мужское начало, а снаряды долетают уже на детские площадки. И это очень плохо. Стравливание мальчишек и девчонок друг с другом, словно заклятых врагов и соперников, не может привести ни к чему хорошему! Как пишет Кэтлин Пар­кер, «полный идиотизм — и дальше настаивать, будто бы один пол торжествует как победитель, а другой страдает как его жертва, что не только неверно, но и провокацион­но по сути. Мальчики, вынужденные чувствовать себя лишними, а то и неполноценными существами, не могут не озлобиться на девочек».
Таков ряд особенностей современной социальной ситу­ации, из-за которых сегодня так трудно растить мальчи­шек. Ваша родительская задача — нейтрализовать в крУ' гу своей семьи эти вредные влияния, наставляя и воспи­тывая своих сыновей. Поддерживайте контакт со шко­лой, в которой они учатся. Читайте учебники. Задавайте миллион вопросов. Ходите на родительские собрания- ознакомьтесь с учителями и уясните для себя их педа­гогические намерения. Союзничайте с теми, кто старает­ся дать детям базовые знания, и будьте в оппозиции к остальным. Общайтесь с другими неравнодушными роди­телями. Вступите в местное отделение организации «Ма­мы держат связь» и прилежно молитесь за своих детей и за их школу. Если ваша родительская озабоченность про­стирается дальше, переведите своих сыновей и дочерей в христианскую школу или сами дайте им дома соответст­вующее воспитание. И ни в коем случае не отвлекайтесь ни на какие другие дела в этот период, когда у ваших сы­новей и дочерей так сильна детская впечатлительность. Годы пролетят быстро. Мало что в жизни может по сво­ему значению перевешивать эти родительские задачи.

Вопрос и ответ

Теперь, когда вы об этом сказали, я убедился, что в кино мужчин действи­тельно чаще изображают какими-то женоподобными, а женщин - больше похожими на мужчин. Однажды я видел фильм, в котором красивая девушка напала на крупного, сильного мужчину. Она сбила его с ног одним ударом кулака и выбила ему передний зуб. Как хирург-ортопед, я могу сказать, что хрупкие кости в девичьем запястье сломались бы задолго до того, нак она сумела бы как-то повредить прочную челюсть мужчины. Для нее также бы­ло бы практически невозможно послать его в нокаут одним ударом. Как по-вашему, почему Голливуд старается создавать подобные мифы?
Мы уже видели, что это составная часть деятельности фе­министок по созданию впечатления о женщинах как су­ществах сильных, отважных, с неукротимым духом в Противопоставление слабым, чувствительным, легко Поддающимся манипуляции мужчинам. Индустрия развлечений, которая, похоже, решила поссорить мужчин и Женщин, рука об руку с феминистками и активистами гомосексуализма ведет нас в этот дивный новый мир. Изоб­ражение мужского и женского ролевого поведения В Ки­но почти всегда обращено в свою противоположность или искажено еще каким-то образом.
Я хотел бы проиллюстрировать этот тезис примером блокбастера «Сбежавшая невеста», вышедшего на экра­ны в 1999 году. Это был один из самых кассовых филь­мов года. С вашего позволения, я детально изложу его сюжет, так как этот фильм — классика феминистской пропаганды; однако из зрителей, с которыми я разгова­ривал, лишь немногие заметили, что, в сущности, хотят им внушить авторы. Это вульгарная кинопостановка на тему «нового мужчины без мужского достоинства» и «новой мужественной женщины». Фабула сводится к девяностоминутному обыгрыванию перемены местами мужских и женских социальных ролей, причем по ходу действия ниспровергается все привычное и устоявшее­ся. В первой сцене фильма главная героиня — ее играет Джулия Роберте — скачет по лесу верхом на лошади, так что ветер треплет ее пышные волосы и раздувает сва­дебное платье. Она только что сбежала от своего третьего жениха, оставив его недоуменно стоять у алтаря. Боль­шинство девушек с самого детства мечтает о романтиче­ском дне своей свадьбы, тогда как мужчины обычно не спешат себя связывать. Но в этом фильме простодушные мужчины, пыхтя, гоняются за неуловимой, мальчико- образной героиней.
С самого начала эпизоды с переменой тендерных ролей так и мелькают перед ошеломленным зрителем. В свое время Джулия была механиком, водопроводчиком и спе­циалистом по кондиционерам, она умеет собирать из электрического хлама какие-то допотопные лампы. Она очаровательно агрессивна и самолюбива. Она обслужива­ет промтоварный магазин своей семьи, водит старенький пикап, часто носит ботинки военного образца и легко уй" равляется с тяжестями, которые ее бойфренд едва в силах сдвинуть с места. В случае неприятностей она со злостью лупит и пинает тренировочную «грушу», гримасничая и обильно потея. В какой-то момент на звуковой дорожке слышны отрывки шлягера «Она губит мужчин». Намек нам ясен.
Джулия демонстрирует то, что известно как «новый гермафродитизм», сочетание стереотипных мужских и женских качеств. У нее холеные белые руки с намани- кюренными ногтями, нежная кожа и изящное тело, но при этом она обеспечивает себя, занимаясь тяжелой и грязной работой, и дерется, как мужчина. Она не прочь приветственно удариться ладонями с каким-нибудь футболистом, дружески «взяв его на корпус», как дела­ют игроки Национальной футбольной лиги после гола. Кстати, о Национальной футбольной лиге — Джулия легко вспоминает имя суперзвезды пятидесятых годов Джерри Крамера, тогда как ее бойфренда, футбольного тренера, почему-то подводит память. Не упущена ни од­на возможность, чтобы показать нам, что Джулия — «настоящий мужчина». И все же это очаровательное и нежное создание.
Посмотрим теперь, как в этом фильме трактуются об­разы мужчин. Главный герой — его играет Ричард Гир — мужчина симпатичный, но довольно робкий и неуклю­жий. Он безработный, так как на последнем месте работы начальницей оказалась бывшая жена, и его сначала обру­гали, а затем выгнали. За что бы он ни взялся, дело кон­чается неудачей. Когда его машина ломается, Джулия Просто заглядывает под капот и сразу выясняет, что он по глупости заправился этилированным бензином, хотя Двигатель был рассчитан только на неэтилированный. Совершенно непонятно, где Гир умудрился достать эти­лированный бензин, если его продажа давно запрещена.
И даже если бы он нашел колонку с этилированным бен- зином, заправочный пистолет от нее просто не влез бы в горловину его бензобака. Беспомощность Гира в таких мужских делах вызывает жалость, в то время как Джу­лия легко с ними справляется. После поломки машины наша парочка идет домой по заросшему травой лугу, и в этот момент Джулия хладнокровно говорит ему, что здесь водится множество змей. Испуганный Ричард на­чинает скакать по траве, словно босоногий шкет на раска­ленном асфальте. Джулия смеется и беззаботно движется дальше. Да уж, чего-чего, а мужества ей не занимать, она любого заткнет за пояс.
Все остальные персонажи служат иллюстрациями к той же ведущей теме о том, что в женщинах больше мужского, чем в мужчинах, а мужчины ни на что осо­бенно не годятся. Есть в фильме одна мимолетная, но красноречивая сценка, адресованная непосредственно мальчикам и девочкам. Когда Ричард попадает в родной город Джулии, мы видим на экране скучающего маль­чугана, раскачивающегося на деревянной лошадке, а его обгоняет расфуфыренная девочка на настоящем по­ни. Она гордо задирает нос. Этот короткий кадр, избыто­чный для сюжета, выявляет, что хотели сказать режис­сер и сценарист: женщины в любом возрасте отличаются уверенностью в себе и силой, а мужчины всегда слабые и неприспособленные. Даже престарелая бабушка Джу­лии появляется на экране. Она приударяет за молодым человеком, удостоив нас репликой, что ей особенно нра­вятся мужчины «с крепкими ягодицами». И так далее, и тому подобное.
Очевидно, фильм «Сбежавшая невеста» преследует оп­ределенные политические цели, как и практически вся современная продукция Голливуда. Для сегодняшнего кино это типично. Мужские персонажи стереотипно изо' сражаются с такими качествами, как слабость духа, рас­терянность, беспомощность и определенная женоподоб- дость. Мужские добродетели, такие как нравственная си- да> самообладание, цельность характера, уверенность в себе, редко появляются на киноэкране. За исключением фильма «Патриот», вышедшего в 2000 году, мужчины в кино практически никогда не бывают сильными духом, любящими отцами и мужьями, которые хранят верность своим женам и преданно заботятся о детях. Женщины же, напротив, фигурируют в качестве практичных, фи­зически сильных профессионалов, обычно юристов или хирургов, которые уверенно владеют ситуацией. Разуме­ется, не все фильмы следуют этой схеме, но очень многие. Обозревательница Морин Дауд описывает их так: «Но­вые героини агрессивны и расчетливы. Они переняли все те качества, за которые когда-то презирали мужчин. Они лгут, шпионят, предают, строят планы мести, легкомыс­ленно относятся к сексу и [потом] сбегают».
И последнее замечание: вы упомянули кулачную дра­ку, которую видели в каком-то кино, где красивая де­вушка сбила с ног сильного мужчину. Она нокаутирова­ла его одним ударом. Сегодня подобные сцены встреча­ются в продукции Голливуда все чаще. Однако для жен­щин они могут обернуться нежелательными последст­виями. Один из категорических императивов нашей культуры заключается в том, что мужчине никогда не позволено бить женщину, и тому есть основательная причина. Женщины не так сильны, как мужчины, и Должны иметь защиту от мужской грубости. Но когда нам показывают агрессивных девушек, которые сами за себя дерутся и способны нокаутировать в два раза прево­сходящего их по размеру мужчину, это подрывает осно­ву для запрета любых видов насилия в отношении жен­щины, как в семье, так и в прочих ситуациях. Как и обы­чно, многие из идей, внушаемых нам индустрией развлечений, на поверку оказываются деструктивны^ или просто неумными.