Любовь Божья

Мы убедились, что жизнь мальчиков в наши дни омра­чена серьезными проблемами, что многие из них пережи­вают такие сильные эмоциональные кризисы, которые служат одной из причин роста преступности и наркома­нии среди несовершеннолетних, их ранней сексуальной активности и других форм мятежного поведения. Даже та часть подростков, которые подчиняются правилам, у которых, казалось бы, все хорошо, ведет свою безмолв­ную битву в мучительных поисках самих себя и смысла жизни. Ради них и тех маленьких мальчиков, кто пока не столкнулся с подобными трудностями, нам надлежит проанализировать специфические факторы, создающие для детей такой нездоровый климат, и, самое главное, выяснить чем мы можем помочь.
Самой главной угрозой для нынешнего поколения Мальчиков является распад семьи. Все остальные пробле­мы, которые мы будем рассматривать, порождены этой Фундаментальной трагедией или прямо связаны с ней. Значение ее невозможно переоценить. Мы годами гово­рили о том, что стабильный, длящийся всю жизнь брач­ный союз служит основой стабильного общественного ус­тройства. Все наши ценности зиждутся на этом фунда­менте. С исторической точки зрения, когда в каком-то об­ществе институт семьи начинает рушиться, все осталь­ное — от работоспособности правительства до благососто­яния широких масс — тоже катится по наклонной плоскости. Именно это и происходит с нами сегодня. Ин­ститут семьи подтачивается и получает прямые удары со стороны действующих в обществе социальных сил. Ал­коголизм, порнография, азартные игры, неверность и прочие опасные инфекции вливаются в его вены. Развод «без вины кого-либо из супругов» до сих пор поощряется местными законами в большинстве штатов, что влечет за собой разрушение многих тысяч семей без всякой на то необходимости. Очевидно, над домашним очагом сгуща­ются тучи. И, как все мы знаем, больше всего от этого страдают именно дети. В тех обществах, где развод стано­вится привычным делом, и великое множество мужчин и женщин предпочитают жить вместе — спариваться, — не обременяя себя узами брака, неисчислимые сонмы детей обречены жить посреди этого хаоса.
Если мне позволено будет высказать то, что может про­звучать как гипербола, — будущее западной цивилиза­ции определяется, по моему убеждению, тем, сумеем ли мы преодолеть нынешний кризис. Почему так? Да пото­му что мы в качестве родителей воспитываем следующее поколение мужчин, которые либо с честью подхватят на­ше знамя, либо растеряют все хорошее, что досталось им в наследство. Они — наш мост в будущее. Нация, которая состоит главным образом из духовно незрелых, безнрав­ственных, слабовольных, трусливых и самовлюбленных мужчин, не сможет вынести и не вынесет мало-мальски серьезных испытаний. К этому типу мужчин относятся те, кто плодит детей и забывает о них, кто обманывает своих жен, кто лжет, ворует и завидует, кто ненавидит своих соотечественников, кто поклоняется только одному богу — деньгам. В этом направлении современная культура и ведет наших детей. Мы должны приложить необходимые усилия, чтобы противостоять этим вред­ным влияниям и заложить в наших детях такие непрехо­дящие качества характера, как самодисциплина, уваже­ние к авторитетам, приверженность истине, вера в трудо­вую этику и непоколебимая любовь к Иисусу Христу. Стремление к этим целям и побудило меня взяться за пе­ро, чтобы написать книгу, которую вы читаете.
Разрушительные для детей последствия распада семьи бесспорны. Специальная правительственная комиссия, состоящая из признанных авторитетов в области воспи­тания детей, была созвана в 1990-е гг., чтобы оценить об­щее состояние здоровья подростков. В ее отчете, назван­ном «Синий код» (Code Blue) (сигнал для среднего меди­цинского персонала о необходимости срочной медицин­ской помощи, например, в случае остановки сердца. — Примеч. пер.), делается такой вывод: «Ни одно прежнее поколение американских подростков не характеризова­лось таким плохим состоянием здоровья, отсутствием надлежащего ухода и неподготовленностью к жизни». Большинство показателей, по поводу которых сокруша­лась комиссия, сегодня только ухудшилось. И происхо­дит это, представьте себе, в одной из самых могуществен­ных и богатых стран в истории человечества. Это прямое следствие разрушения института семьи и действия на­правленных против семьи социальных факторов.
Я понимаю, что уже завалил вас статистикой, но то, о Чем мне хочется сообщить сейчас, следовало бы написать пылающими неоновыми буквами: в Соединенных Шта­тах 70 процентов чернокожих младенцев и 15 процентов белокожих рождаются вне брака. Большинство из них никогда не узнает своих отцов и никогда не почувствует, что такое отцовская любовь. Только 34 процентам из всех рожденных в Америке детей удается дожить до возраста восемнадцати лет со своими обоими настоящими — био­логическими — родителями. Это вернейший рецепт для несчастья, особенно если учесть, что 62 процента мате­рей, имеющих детей в возрасте до трех лет, работают. В 1975 году эта цифра была в два раза меньше! В настоящее время работают добрых 72 процента матерей с детьми в возрасте до восемнадцати лет. Эта занятость матерей в сочетании с безучастностью отцов означает, что слишком часто дома вообще никого нет ничего удивительного, ес­ли с мальчиками в наши дни творится такой кавардак!
Психологи только недавно начали понимать, какое критическое значение имеет присутствие отца для нор­мального развития и мальчиков, и девочек. По словам психиатра Кайла Пруэтта, автора книги «Потребность в отце», папы настолько же важны для детей, как и мамы, но в совсем ином аспекте. Вот несколько неожиданных фа­ктов, выявленных при внимательном изучении роли отца:

• Начиная с момента рождения между младенцем и отцом существует бесспорная связь.
• Младенец уже на шестой неделе жизни различает голоса отца и матери.
• К восьми неделям он может отличить способы ухода за ним, применяемые отцом и матерью.
• Младенцам от рождения присуще стремление найти своего отца и сформировать привязанность к нему- Когда они начинают говорить, слово, обозначающее отца, нередко появляется раньше, чем слово, обоз­начающее мать. Причины этого неизвестны.
• У малышей, начинающих ходить, особенно явст­венно видна эта потребность в отце: они ищут отца, спрашивают о нем, когда его нет, приходят в вос­торг, говоря с отцом по телефону, и готовы внима­тельно изучать любую часть его тела, какую только удается.
• У подростков потребность в отце проявляется более сложным способом, они соперничают с ним, оспари­вают его ценности, убеждения и, конечно, запреты. И для столь многих сыновей и дочерей только смерть отца приносит понимание, насколько сильна и долговечна их потребность в отце, особенно если она осталась неудовлетворенной.

Хотя врожденная потребность в контакте с отцом прису­ща детям любого возраста и пола, позвольте мне еще раз подчеркнуть, что мальчики больше всех страдают из-за отсутствия отца или его равнодушия. По данным Наци­онального центра живущих в нищете детей, для мальчи­ков, не имеющих отца, в два раза выше вероятность то­го, что они бросят школу, в два раза выше вероятность попасть в тюрьму и почти в четыре раза выше вероят­ность, что им потребуется терапия в связи с эмоциональ­ными и поведенческими проблемами, если сравнивать их с мальчиками, у которых отец есть.
Просматривая для этой книги материалы самых пос­ледних исследований, я постоянно наталкивался на один и тот же тревожный лейтмотив. Мальчики сегодня в беде главным образом потому, что их родители, и в первую оче­редь отцы, заняты чем-то другим, слишком много работа­ют, выбиваются из сил, опустошены, безучастны, страда­ют от алкогольной или наркотической зависимости, нахо­дятся в разводе или просто не в состоянии выполнять свои родительские обязанности. Как мы уже говорили, все про­чие проблемы, угрожающие будущим мужчинам, прямо (или косвенно) вытекают из этих особенностей жизни в двадцать первом столетии. Среди тревожащих нас фактов главным можно считать отсутствие примера и наставле­ния в области ролевого поведения мужчины, того, что дол­жен был бы обеспечивать отец. На долю матерей, в наши дни тоже живущих словно на краю пропасти, выпадают задачи, для решения которых им не хватает подготовки и опыта. Женщины, поскольку сами никогда не были маль­чиками, зачастую имеют лишь очень смутное представле­ние, как их воспитывать. Мальчики больше всех проигры­вают из-за распада семьи.
В Национальном центре по наркозависимостям и зло­употреблению психоактивными веществами при Колум­бийском университете установили, что для ребенка, жи­вущего с обоими родителями и имеющего лишь посредст­венные или плохие взаимоотношения с отцом, на 68 про­центов выше риск табакокурения, алкоголизма и нарко­мании, чем для тех, у кого взаимоотношения с отцом хо­рошие или отличные. Для сравнения, у детей, живущих в семьях матерей-одиночек и имеющих отличные взаи­моотношения с матерью, на 62 процента ниже риск втя­нуться в наркоманию, чем у детей, живущих с обоими ро­дителями, но имеющими посредственные или плохие взаимоотношения с отцом. Вряд ли можно переоценить влияние хорошего отца.
Доктор Уильям Поллок, психолог из Гарварда и автор книги «Реальные мальчики: спасая наших сыновей от мифов о мальчишестве», приходит к выводу, что развод ставит в затруднительное положение детей того и другого пола, но для мальчиков он просто губителен. Он говорит, что основная проблема сводится к недостатку дисципли­ны и присмотра из-за отсутствия отца и к невозможности научить ребенка, что значит быть мужчиной. Поллок также считает, что отец играет ключевую роль, когда по­могает сыну овладевать своими бурными эмоциями. Как мы знаем, без отцовского наставления и руководства фрустрации (то есть неудачи, разочарования, обиды) ре­бенка часто подталкивают его к разнообразным видам аг­рессивного и другого антисоциального поведения.
Многочисленные исследователи сходятся в том, что расставание с отцом (или отсутствие его с самого начала) для мальчика равносильно катастрофе. Тридцать лет на­зад полагали, что в преступности и других проблемах по­ведения несовершеннолетних виноваты в первую очередь бедность и дискриминация. Теперь мы знаем, что под­линным виновником является разрушение семьи. Не­смотря на все красные флажки, предупреждающие нас об опасности, распространено снисходительное отношение к добрачной беременности, разводам, супружеской не­верности и к сожительству без брака.
Дон Элиум, автор книги «Воспитывая сына», говорит, что у детей, имеющих психологические проблемы, типи­чная семейная ситуация выглядит так: отстранившиеся, безучастные отцы и, соответственно, матери, взявшие на себя дополнительные обязанности, чтобы заполнить ва­кансию.
Социолог Питер Карл полагает, что мальчики, 80 про­центов времени проводящие в обществе женщин, просто не умеют вести себя как мужчины, когда вырастут. В та­ком случае возникают прямые следствия для будущих отношений между полами. Мужчины становятся беспо­мощными и все чаще похожи на больших детей.
Эти статистические данные и тенденции нельзя полно­стью оценить, не рассмотрев, как они отражаются в жиз­ни отдельных людей. Как-то я разговаривал с одним та­ким человеком — пятидесятивосьмилетним мужчиной, который делился печальными воспоминаниями о своем отце. Тот был священнослужителем, чье время целиком поглощала работа и собственные интересы. Отец никогда не появлялся на спортивных матчах и других мероприя­тиях, в которых участвовал его сын. Отец его не наказы­вал, но и не хвалил. Учась в старших классах школы, сын стал играть защитником в основном составе очень силь­ной футбольной команды. Когда его команда проходила отборочные игры в чемпионате штата, мальчику отчаян­но хотелось, чтобы отец увидел, как он играет. Он умо­лял: «Пожалуйста, приходи на стадион в пятницу вече­ром. Для меня это очень важно». Отец обещал быть.
В день большой игры мальчик разминался на поле, ко­гда вдруг заметил, что его отец входит на стадион с двумя другими мужчинами в деловых костюмах. Они мину­ту-другую постояли, переговариваясь между собой, а по­том ушли. У человека, рассказывавшего мне эту исто­рию, катились по щекам слезы, когда он вновь пережи­вал ту минуту горького разочарования, случившегося в его жизни так давно. С того вечера прошло сорок лет, и все же испытанные им тогда чувства отчуждения и обиды по-прежнему жили в нем. Через год после нашей встречи отец того человека умер в возрасте восьмидесяти трех лет. Мой друг, в одиночестве стоя перед гробом своего от­ца в зале для прощания, с горечью сказал: «Папа, мы могли бы дать друг другу столько любви, — но я никогда тебя по-настоящему не знал».
Размышляя о том вечере на футбольном поле, я только поражаюсь: что этот отец мог счесть более важным, чем возможность поддержать собственного сына? Неужели именно в тот день нашлись какие-то дела, вынудившие его пренебречь явной необходимостью дать мальчику, который носит его имя, то, в чем тот так нуждался? Как бы то ни было, этот человек день за днем растратил дол­гие годы, не выполняя своих обязанностей по отношению к семье. И пусть его уже нет, он оставил детям печальное наследие — такое же, как бесчисленное множество дру­гих отцов, слишком занятых, слишком эгоистичных, слишком увлеченных чем-то посторонним, чтобы позабо­титься о мальчиках, тянувшихся к ним всей душой. Те­перь их дела застыли в вечности. Если бы только они мог­ли вернуть прошлое и изменить его! Если бы!.. Если бы!..
Отцы располагают огромной властью над судьбой сво­их детей — к счастью или к несчастью. Люди всегда это знали. Они говорили: «Никогда мужчина не становится выше, нежели склоняясь, чтобы помочь мальчику». Еще один мудрый наблюдатель заметил: «Держась за руку хо­рошего человека, мальчик почти никогда не станет пло­хим». То и другое верно. На вопрос, кто их идеал, боль­шинство мальчиков, которым повезло с отцами, отвеча­ет: «Мой папа». С другой стороны, когда отец безучастен — когда он не проявляет любви и заботы по отноше­нию к своим детям, — это порождает боль, неудовлетво­ренное стремление, которое напоминает о себе на Протяжении десятилетий. И еще раз, не преуменьшая значительной потребности девочек в общении с отцом, которую мы тоже признаем, подчеркнем, что мальчики по самой своей природе устроены так, чтобы испытывать эмоциональную зависимость от отца, до недавних пор по­лностью нами не оцененную.
Теперь мы знаем, что в развитии детей есть два крити­ческих периода, когда мальчики особенно уязвимы. Наи­более очевидный из них наступает с началом переходного возраста, когда и мальчики, и девочки переживают эмо­циональные и гормональные потрясения. Те и другие в это время отчаянно нуждаются в присмотре, наставлении и любви со стороны отца. Характерно, что развод в этом периоде — больше, чем в каком-либо другом, — губите­лен для мальчиков. Однако, как утверждает доктор Кэ­рол Джиллиган, профессор Гарвардского университета, в жизни мальчиков существует еще один критический пе­риод, который наступает раньше, и которого нет у дево­чек. Очень маленькие мальчики, грудные и едва начав­шие ходить, греются и нежатся в исходящем от мамы те­пле женственности и материнской заботы. Роль отца в это время важна, но на первом месте стоит мать. Однако к возрасту трех-пяти лет мальчик постепенно отдаляется от матери и сестер в поисках своей мужской самоиденти­фикации. Эти процессы называют «отсоединение и диф­ференциация», когда, как пишет Дон Элиум, «внутрен­няя потребность мальчика, диктуемая программой пре­вращения его в мужчину, гонит его из материнского гнез­да по шаткому мостику, ведущему в мир отца». Для мальчиков в этом возрасте, и даже раньше, типичны ста­рания завладеть вниманием отца и добиться его участли­вого отношения, а также попытки подражать его заняти­ям и манере поведения.
Вспоминаю, как мой сын, в период от детского сада до первого класса, явственно причислял себя к мужскому полу, представленному моей персоной. Например, когда наша семья собиралась куда-нибудь ехать на машине, Райан говорил: «Слушай, папа. Переднее сиденье для нас, парней, а девчоночьи места пусть будут сзади». Он хотел подчеркнуть, что мы с ним — оба «парни». Я отчет­ливо сознавал, что он копирует свое поведение и «муж­ские» манеры с меня. Именно так вся эта система и долж­на функционировать.
Но возникает препятствие: если отца в этот период нет, или он неприступен, чем-то занят, чересчур груб, у сына складывается лишь смутное представление о том, что значит быть мужчиной. В то время как у девочек всегда перед глазами образец, по которому можно копировать женское поведение и мышление (кроме тех редких случа­ев, когда их семья состоит из одного только отца), маль­чики, воспитываемые только матерью, вынуждены фор­мировать свою мужскую самоидентификацию из вакуу­ма. Именно поэтому разводы губительны также для ма­леньких мальчиков. Писательница Анджела Филлипс полагает, и я с ней согласен, что высокая распространен­ность гомосексуализма у западных наций обусловлена, по крайней мере отчасти, отсутствием положительного мужского влияния в этот период, когда мальчики пере­живают свой первый кризис развития. Одна из важней­ших задач родителей — помочь мальчику определиться со своей половой принадлежностью и понять, что значит быть мужчиной. Нам предстоит вернуться к этому вопро­су, когда в одной из следующих глав я буду говорить о предпосылках гомосексуальности.
Меня коснулось благословение быть сыном замеча­тельного отца, который оказался доступен для общения с самых ранних лет моего детства. Как мне рассказывали, наша семья, когда мне было два года, жила в доме с един­ственной спальней, и моя колыбелька стояла рядом с кроватью родителей. Отец позже говорил, что в то время он очень часто по ночам просыпался от детского голоса, шепотом зовущего: «Папа? папа?» Отец тихонько отве­чал: «Что, Джимми?», а я тогда просил: «Возьми меня за руку». Отец тянулся рукой в темноту и ловил мою дет­скую ручку, совершенно тонувшую в его большой ладо­ни. Отец говорил, что в то мгновение, когда он сжимал своей рукой мою, она становилась вялой, а мое дыха­ние — глубоким и спокойным. Я сразу же засыпал. Пони­маете, я просто хотел удостовериться, что он еще здесь!
У меня сохранилось множество теплых воспоминаний об отце, начиная с дошкольного возраста. Однажды, ког­да мне было почти три года, я сидел дома с матерью и ус­лышал стук в дверь.
«Сходи, посмотри, кто это», — сказала мне мама с лег­кой улыбкой на лице.
Я распахнул дверь, — за порогом стоял мой отец. Взяв меня за руку, он сказал: «Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать». Мы с ним прошли за угол дома, и ока­залось, что у его боковой стены спрятан большой трехко­лесный велосипед ярко-синего цвета. Это был один из са­мых чудесных моментов в моей жизни. Вспоминаю, как в другой день того же года я семенил рядом с моим исполинским отцом (ростом он был за метр девяносто) и очень гордился, что иду вместе с ним. Я даже помню ощуще­ние, как его огромная ладонь держала мою.
Вспоминаю я и те восхитительные моменты, когда мы с отцом затевали дома возню. Многие мамы не понимают, зачем нужны такие дурачества, а ведь они очень важны. Точно так же, как волчата и львята любят бороться и во­зиться друг с другом, мальчики в любом возрасте обожают сражаться. Когда мне было пять лет, мы с отцом час­тенько приводили маму в ужас, затевая самый настоя­щий кик-боксинг. Да-да! Кик-боксинг! Отец весил доб­рых восемьдесят кило, а я едва тянул на весах на двад­цать, но мы шли в бой друг на друга подобно двум борцам сумо. Отец провоцировал меня нанести ему удар в голень, а затем неизменно блокировал мой выпад своей подош­вой. Это заставляло меня вновь кидаться на него, пылая ясаждой мщения. Тогда он щелкал меня носком ноги по голени. Хотите верьте, хотите нет, но мне это казалось уморительнейшей шуткой. В конце игры мы хохотали до упаду, несмотря на синяки и шишки у меня на ногах. Ма­ма постоянно требовала, чтобы мы прекратили, не в си­лах постичь, почему мне все это так нравилось. Это была чисто мужская забава.
Сотрудники службы по охране детства в наши дни за­садили бы в тюрьму человека, который устраивает кик-боксинг со своими детьми. Кое-кто скажет, что именно такое «насилие» в кругу семьи и порождает кри­минальное поведение. Точно так же многие убеждены, что телесные наказания, даже когда осуществляются лю­бящей рукой, учат детей агрессии по отношению к окру­жающим. Они ошибаются. Отнюдь не веселая возня и не наказания, умеренно назначаемые за проступки, пред­располагают мальчиков к антисоциальному поведению. Зачастую все дело как раз в отсутствии отца, который мог бы научить сыновей, что значит быть мужчиной, и авто­ритетно поправить, когда они ошибаются.
С вашего позволения, я проиллюстрирую эту мысль на примере одного недавнего наблюдения, сделанного нату­ралистами. Изо всех животных самое большое восхище­ние после собак, которых я всегда любил, вызывают у ме­ня слоны. Эти величественные создания чрезвычайно эмоциональны и удивительно умны. Полагаю, именно поэтому нас так тревожит то, как они страдают от вторжения цивилизации.
Это случилось в национальном парке Пиланесберг на северо-западе Южной Африки. Смотрители сообщали, что в последние годы молодые слоны становятся все более агрессивными — особенно по отношению к живущим ря­дом белым носорогам. Безо всякого повода разъяренный слон опрокидывал носорога, а затем, опустившись на ко­лени, забивал бивнями до смерти. Такое поведение сов­сем не типично для слонов, и понять его причины было очень трудно.
Но к настоящему времени егеря уверены, что разгада­ли головоломку. По-видимому, эта загадочная агрессив­ность является побочным эффектом правительственной программы по ограничению численности слонов, в ходе которой уничтожаются самые старые животные. Прак­тически все молодые «бандиты» осиротели, когда были еще слонятами, лишившись общения со взрослыми сло­нами. При нормальных обстоятельствах доминантные старшие самцы удерживали бы молодых в рамках и служили бы для них примером ролевого поведения. Из-за от­сутствия этого сдерживающего влияния выросли «несо­вершеннолетние правонарушители», которые стали тер­роризировать соседей.
Я осознаю, что рискованно проводить слишком воль­ные параллели между поведением животных и поведени­ем человека, но уж очень сильна здесь аналогия. Поз­вольте мне сказать еще раз: когда с детства нет ни роди­тельского присмотра, ни дисциплины, это зачастую ста­новится катастрофой — и для подростков, и для слонят.
Среди обитателей тюрем преобладают те, кого отцы иг­норировали или бросили. Популярный оратор и писатель Зиг Зиглар приводит слова своего друга Билла Гласса — вдохновенного евангелиста, который вот уже двадцать пять лет почти в каждый уик-энд проводит пасторские консультации для заключенных — о том, что среди тысяч встреченных им в тюрьмах людей ни один по-настоящему не любил своего отца. В камерах смертников 95 процентов обитателей ненавидят своих отцов. В 1998 го­ду в федеральных тюрьмах и тюрьмах штатов находи­лись! 202 107 человек. Из них 94 процента — мужчины. Среди 3452 узников, ожидающих смертной казни, на­считывалось только 49 женщин. Это означает, что муж­чины составляли 98,6 процента. Очевидно, как сказала Барбара Джэксон, «гораздо легче укреплять дух детей, чем исправлять сломавшихся мужчин».
Несколько лет назад руководители компании, выпус­кающей поздравительные открытки, решили провести благотворительную акцию в День матери. Они поставили в федеральной тюрьме прилавок, приглашая всех жела­ющих из числа заключенных подойти к нему, получить бесплатно открытку и отправить своей маме. Выстрои­лась такая огромная очередь, что пришлось срочно ехать на фабрику за дополнительными открытками. Удостове­рившись в успехе этой акции, компания решила повто­рить то же самое в День отца, но на этот раз никто не подо­шел к прилавку. Ни один из заключенных не ощущал по­требности послать открытку своему отцу. Многие вообще не знали, кто их отец. Прискорбная иллюстрация к тези­су о значении отца для ребенка.
Сравните эту историю с разговором, который однажды состоялся у меня с Биллом Хофтоном, президентом боль­шой строительной фирмы. На протяжении многих лет он занимался наймом персонала и административным упра­влением, имея дело с тысячами и тысячами рабочих. Я спросил его: «Когда ты раздумываешь, принять ли на ра­боту человека — особенно мужчину, — на что ты прежде всего смотришь?» Ответ Билла меня поразил. Он сказал: «Прежде всего я смотрю, какие у человека отношения с отцом. Если он чувствовал любовь отца и уважает его ав­торитет, он, по всей видимости, будет хорошим работни­ком». И добавил: «Я не найму человека, который на но­жах со своим отцом. Ему и со мной тоже будет очень труд­но». Как я убедился, отношения между мальчиком и от­цом задают тон для многого из того, что будет после. Да, отец настолько важен в семье.
Пока я писал эту главу, мои мысли не раз обращались к проблемам матерей-одиночек, которые растят сыновей без отца. Я понимаю, что некоторым из них приведенные мной материалы о роли отца и влиянии развода принесут только дополнительные огорчения. Простите меня за это. Ваше положение и без того достаточно тяжело, чтобы еще более омрачать вам настроение. Важнейший для вас воп­рос — «Чем возместить сыну отсутствие отца, который должен был бы научить его, что значит быть мужчиной?» Вопрос этот непростой, но на него имеются ответы.
Несмотря на все, о чем я вам рассказывал, для жен­щин, в одиночку воспитывающих сыновей, существует надежда. Разумеется, задача чрезвычайно трудна, но миллионы матерей великолепно с нею справились, пре­одолев серьезные препятствия и помехи. Мы подробнее обсудим их заботы в следующих главах, а сейчас позволь­те мне просто сказать, что семейная жизнь почти никогда не бывает безоблачной. Именно поэтому каждому из нас приходится иметь дело со своими особыми трудностями и Проблемами. Некоторые родители каждый день борются со своей болезнью, другие — с бедностью, у кого-то муж сильно пьет, нужно ухаживать за ребенком-инвалидом или престарелыми родителями. В этих и многих других случаях семьи должны оценить свое положение и ре­шить, как извлечь из него то лучшее, что в нем есть. Я призываю всех родителей-одиночек применить этот подход к своей семейной ситуации. Бог любит ваших де­тей — даже больше, чем вы, — и Он поможет вам их вы­растить. Существуют также способы компенсировать от­сутствие отца, и в 16-й главе мы с вами рассмотрим соот­ветствующие мысли и предложения. Надеюсь, они ока­жутся вам полезны.
Прежде чем продолжать, я хотел бы привести письмо, присланное мне несколько лет назад матерью троих де­тей, которая потеряла мужа. Я помещаю его здесь ради тех отцов, которые читают эту книгу вместе с нами. Оно показывает, как насущна роль отца в жизни его детей, и почему нужно делать для своих детей как можно больше, пока вообще есть такая возможность. Вот письмо, при­шедшее от миссис Карен Коттинг.
Дорогой доктор Добсон!
Сколько слушаю вашу радиопередачу, вы всегда при­глашаете своих слушателей написать вам. Мы до сих пор никогда вам не писали. Мы. хотим расска­зать свою историю.
Мой муж Клифф в течение последних одиннадца­ти лет был пилотом в крупной авиакомпании. В ок­тябре прошлого года он ушел в четырехдневный рейс, и на утро третьего дня у него образовалось немного свободного времени, так что он решил совершить оз­доровительную пробежку. К несчастью для нас, это было его последнее утро. Во время бега у Клиффа про­изошел роковой сердечный приступ. Он был молод в свои 38 лет и сохранял хорошую физическую форму. Он всегда правильно питался и делал много упражне­ний. Ничто не предвещало беды. Поэтому, когда мне позвонил исполнительный вице-президент авиаком­пании, я пережила сильнейшее потрясение. Мы с детьми оказались совершенно не готовы к подобно­му. Муж был в самом расцвете сил. Всем трем на­шим дочерям еще не исполнилось и шести лет. Как Бог допустил такое горе для нашей семьи? Как мог Он забрать моего лучшего друга и главу нашей семьи? За те месяцы, что прошли со дня смерти Клиффа, и каждый день, пока я дышу, Бог, на верность Которо­го я полагаюсь, раскрывает для меня Свои мудрые от­веты.
Клифф был очень любящим и заботливым мужем. Он обожал свою семью. Он души не чаял в наших трех дочерях — Николи, Анне и Саре, и во мне, своей жене. Мы ненавидели только те минуты, когда он уходил на работу, и мы на два, три или четыре дня остава­лись без него. Но мы с нетерпением ждали его возвра­щения, и дома его всегда встречали бурные изъявле­ния радости наших трех дочерей (и даже мелодич­ное подвывание нашей немецкой овчарки Тесс). Из всех воспоминаний, которые приходят мне на ум, од­но стоит особняком, и это его игры с нашими дочерь­ми. Они всегда доходили до изнеможения, и тогда муж задавал веселую загадку: «А что важнее всего на свете?» Наши девочки кричали: «Познать Бога». Клифф был доволен, что наши дочери знают — лич­ностные взаимоотношения с Христом суть основа для вечности.
Бог раскрыл мне и нечто такое о моем муже, чего я раньше не знала. На похоронах мы предоставили время каждому, кто хотел поделиться своими воспо­минаниями о Клиффе. Меня поразило, как много лю­дей из авиакомпании пришли в нашу церковь. Почти каждый говорил о том, каким хорошим другом был Клифф, на которого можно было положиться: он все­гда протянет руку помощи. Но еще я узнала, что на работе Клифф часто говорил обо мне и детях, и о сво­ей любви к Богу. Я понятия не имела, что Клифф так открыто рассказывает о своей вере другим лю­дям. Я-то всегда думала, что на работе он говорит о решениях руководства компании или о гольфе.
Почти семь месяцев прошло с того дня, когда Клифф вышел из дому, чтобы уйти к нашему Госпо­ду, и я наконец набралась духу заглянуть в его рабо­чий планшет. Там стояла дата — 9 октября 1999 года, день, когда он в последний раз вышел пробе­жаться. Я заплакала, осознав, как серьезно Клифф относился к своим обязанностям пилота, как тща­тельно он всегда готовился — от наглаженных вече­ром брюк для утреннего «выхода» до составления подробного расписания на каждый день. Он стара­тельно подготовился к работе и в день 9-го октября. Но самое главное, я сквозь слезы услышала, как Бог шепчет мне: «Он был готов ко встрече со Мной».
Мысль об этом — утешение для нашей семьи. Во мне каждый день борются между собой дух и плоть. Мне ужасно его не хватает, и я проливаю слезы скор­би по нему. Он был для меня опорой во всем. И все же дух мой утешается той истиной, что Клифф те­перь с нашим Небесным Отцом, и сегодня пребывает во Христе. Клифф был готов к этому величайшему дню своей жизни.
Я узнала, что благодаря таким переживаниям, которые могут показаться сминающими нас, мы. учимся черпать силы у Бога, даже если не считаем, что «ощутили» Его присутствие. В Библии утеше­ние для нашей семьи дано в Пс. 26:5: «Ибо Он укрыл бы меня в скинии Своей в день бедствия, скрыл бы ме­ня в потаенном месте селения Своего, вознес бы меня на скалу». И хотя Клиффа нет с нами, Бог указывает мне, что никогда не оставит нашу семью, как сказано в И ер. 29:11-14: «Ибо только Я знаю намере­ния, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и на­дежду. И воззовете ко Мне, и пойдете и помолитесь Мне, и Я услышу вас; и взыщете Меня и найдете, ес­ли взыщете Меня всем сердцем вашим. И буду Я най­ден вами, говорит Господь».
Поскольку Бог раскрыл нам так много чудесных истин о Своем милосердии и о том, как сильно Он лю­бит нашу семью, мы. хотели бы поделиться надеж­дой с теми вашими слушателями, которые, может быть, не познали Бога лично. Бог никогда «не оста­вит тебя и не покинет тебя». Мы все имеем жизнь вечную. Вопрос в том, где мы предпочитаем провес­ти ее и готовы ли мы встретить нашего Творца. Оставьте же свою нерешительность!
Наша семья всегда находила для себя немалую поддержку в ваших радиопередачах и в вашем ежемесячном журнале. Благослови Вас Бог, Ваших сотруд­ников и их семьи.
Искренне Ваша, Карен Коттинг
Я привожу это письмо главным образом для молодых отцов среди моих читателей. Если вы принадлежите к их числу, позвольте мне напомнить вам, что только Бог знает, как долго вы еще останетесь в этом мире. Жизнь может оказаться неожиданно короткой. Не упускайте сегодняшние возможности пообщаться со своими деть­ми или научить их своей вере. Не позволяйте професси­ональной карьере отнимать все ваши силы и превра­щать вас в практически чужого для вашей семьи чело­века. Пусть воспоминания, которые останутся после вас, суждено ли вам прожить еще один час или много-много десятилетий, будут такими же теплыми и лю­бовными, как те, что оставил по себе Клифф Коттинг. Запись о нем занесена в книгу вечности; ваша еще толь­ко пишется.

Вопросы и ответы

Я знаю, что развод тяжело переживается детьми в тот момент, когда все это происходит. Но каковы долговременные последствия распада семьи? Разве дети не быстро «преодолевают» это?
Хотел бы я иметь возможность сказать вам, что дети вскоре приходят в норму после того, как их родители расстанутся, но, увы, исследования свидетельствуют об обратном. В наши дни уже стало бесспорным, что эмоци­ональное развитие детей прямо зависит от возможно­стей теплого, благотворного, продолжительного и посто­янного общения с обоими родителями. Все, что помеша­ет этим жизненно важным взаимоотношениям с каж­дым из родителей, может иметь для ребенка самые дале­ко идущие последствия. Например, как показало одно классическое исследование, 90 процентов детей разве­денных родителей после разрыва переживали сильное эмоциональное потрясение, зачастую испытывали чув­ство глубокого горя, ощущали иррациональные страхи; 50 процентов из них указывали, что чувствуют себя от­вергнутыми и забытыми. В самом деле, половина отцов ни разу не встретилась с детьми в течение трех лет после Развода. Одна треть мальчиков и девочек боялись, что будут отвергнуты и тем из родителей, с кем они оста­лись, а 66 процентов тосковали по отсутствующему ро­дителю — с силой, которую исследователи назвали Ошеломляющей». И самое главное, 37 процентов детей через пять лет после развода чувствовали себя более не­счастными и неудовлетворенными жизнью, чем спустя восемнадцать месяцев после него. Иными словами, вре­мя не лечит их раны.
Приведенная выше статистика получена в исследова­ниях доктора Джудит Валлерстейн, авторитетного спе­циалиста по теме «Дети развода». Она начала изучать таких детей двадцать пять лет назад и проследила их судьбу до настоящего времени. В ее последней книге сказано, что 40 процентов ее подопечных не женились и не вышли замуж — это по сравнению с 16 процентами среди детей из прочных семей. У «детей развода», уста­новила исследовательница, меньше шансов учиться в колледже, выше риск употребления наркотиков и алко­голя в возрасте до четырнадцати лет, они хуже приспо­соблены к жизни в обществе. Девочки, чьи родители развелись, раньше начинают сексуальную жизнь. Оче­видно, негативные последствия распада семьи остаются навсегда.
Есть еще один фактор, представляющий для нас инте­рес. Современные исследования выявили связь между разводом родителей и беспорядочной половой жизнью в подростковом возрасте. Исследователи из Орегонского центра общественного образования проследили поведе­ние двухсот школьников средних и старших классов, жи­вущих в высоко криминогенных районах. Было установ­лено, что подростки, имевшие ранние половые сноше­ния, имеют высокую вероятность оказаться теми, кто не менее двух раз пережил преобразование семьи — это раз­вод родителей, их новый брак, смена ими сожителей или сожительниц и т. п. В полных семьях в добрачную поло­вую связь вступают только 18 процентов подростков и, наоборот, 57 процентов остаются девственниками. Ана­логичное исследование выявило значительное совпаде­те состава между группой девушек, родивших ребенка вне брака, и теми, у которых во время взросления про­изошли перемены в структуре семьи. Было установлено, что стрессы дочерей из-за разводов и повторных браков родителей впоследствии очень сильно влияют на вероят­ность возникновения у них внебрачных беременностей.
И еще раз, теперь мы видим, что разводы, отсутствие одного из родителей и распад семьи крайне тяжело пере­живаются детьми. Я не критикую тех, кто оказался в та­ких несчастливых обстоятельствах, но и нельзя не при­знать, что прочная семья с папой и мамой — это самая здоровая обстановка для детей, и она вносит свой прямой вклад в здоровье общества.
Любой, кто хоть что-то знает о мальчиках, способен понять, что им необхо­димы полные тепла и любви взаимоотношения с отцом. Но для чего снова начинать об этом? Ясно ведь, что сейчас каждый признает эти факты.
Хорошо бы так! К сожалению, некоторые высокообразо­ванные профессора университетов и психологи пытаются дискредитировать убежденность в том, что отцы насущно необходимы для своих сыновей и дочерей. Карла Мантилла, радикально настроенная феминистка, заявила следующее: «У меня вызывают сильный скепсис громо­гласные прославления отцовства, да и сама необходи­мость для ребенка иметь перед глазами пример мужского Ролевого поведения. Этот скепсис возник у меня после Долгого опыта семейной жизни с моими двумя детьми и пресловутым примером мужского ролевого поведения для них, их отцом». Она продолжает: «Вся эта пропаган­да о том, что детям, особенно мальчикам, нужен отец, на мой взгляд, лишь неисчислимо умножила несчастья де­тей во всем мире. Вопреки всей современной проотцовской риторике — именно в той мере, в какой мы ценим в отцах это их дисциплинирующее и „укрепляющее дух" воздействие, — мы в результате воспитываем детей (осо­бенно мальчиков), менее способных на сочувствие и забо­ту о других. Если мы хотим получить более добрых и мяг­ких (и менее агрессивных) взрослых, нам нужно сосредо­точиться на более добром и мягком воспитании».
Двое ученых из университета «Йешива», Карл Ауэр- бах и Луиз Сильверстейн, опубликовали в 1999 году ужа­сную статью в академическом журнале «Американский психолог» (American Psychologist). Это образчик вульгар­ной пропаганды идей феминисток/геев/лесбиянок, нося­щий заголовок «Демонтаж насущности отца». Здесь ав­торы объявляют, что развод якобы не приносит непопра­вимого вреда большинству детей, и фактически ребенку, никогда не знавшему своего отца, живется от этого ни­чуть не хуже. Если отцы вообще что-то значат, настаива­ют авторы, то они, скорее, вредны для семьи — из-за того огромного количества семейных ресурсов, которое на них уходит. «Да кому они нужны?» — таков общий смысл статьи. Мол, женщины даже эффективнее способ­ны справиться с задачей воспитания мальчиков без помо­щи своих мужей (или «партнеров»). Особой необходимо­сти в матерях для этой цели авторы тоже не видят. Нерод­ные няньки справятся с задачей воспитания ничуть не хуже! Иными словами, традиционная семья детям не только не нужна, но детям без нее даже лучше.
Данная статья была преподнесена в качестве заслужи­вающего доверия научного исследования в престижном журнале, издаваемом Американской психологической ассоциацией. И это, представьте себе, несмотря на при­знание авторов, что «наше изучение научной литературы подкрепляет нашу политическую ориентацию. Мы заин­тересованы в поощрении такой общественной политики, которая способствовала бы легализации самых разных семейных структур, в противовес политике, которая соз­дает привилегии для традиционной семьи из двух состоя­щих в браке человек разного пола».
Родители должны с большой осторожностью относить­ся к тому, что они читают о семейной жизни в популяр­ных изданиях и даже в научных журналах. Если резуль­таты какого-то конкретного исследования показались вам бессмысленными, велика вероятность, что это вам отнюдь не показалось. Существуют влиятельные специа­листы, которые презирают традиционную семью, и они готовы тенденциозно подавать факты, чтобы ослабить этот общественный институт. Уже в самые последние го­ды мы видели в масс-медиа сообщения об исследованиях, в которых провозглашается, будто бы сексуальные домо­гательства по отношению к детям не так уж вредны, буд­то бы поведение родителей не оказывает на детей большо­го влияния, будто бы любая попытка помочь гомосексуа­листу урегулировать свою ориентацию разрушает его ли­чность, будто бы аборты приводят к снижению преступ­ности, будто бы детей следует подвергать специальной стимуляции мозга в трехлетнем возрасте, иначе будет поздно, и будто бы 10 процентов всех взрослых гомосек­суальны (эта поражающая воображение цифра наряду со Многими другими была «соткана из воздуха» Альфредом Линси). Такие шарлатанские исследования эффективно используются либералами для пропаганды своих взгля­дов. Не допускайте, чтобы ваш подход к воспитанию де­тей стал объектом их манипуляций. И никому не позво­ляйте убеждать вас, будто бы мальчики вполне могут обойтись без влияния взрослого мужчины, руководяще­го ими на их жизненном пути.