ОБЩАЯ КОМНАТА
Учимся Жить Вместе
Нас...
Мы очень похожи на Руфь и Вирену Кади. Со дня своего рождения у них много общего, как и у любых близнецов. У них на двоих одни книжки, одни игрушки. Они делятся едой, слушают одни и те же сказки, смотрят одни и те же фильмы, у них один день рождения на двоих. У них была одна материнская утроба на двоих до рождения и одна комната после рождения. Но единение Руфи и Вирены не заканчивается игрушками и сладостями: на двоих у них одно сердце.
От грудной клетки до пояса они едины. И хотя каждый обладает собственной нервной системой и индивидуальностью, всё это живёт за счёт одного и того же единственного сердца. Одна без другой не смогла бы выжить. А поскольку о разделении нет и речи, то сотрудничество становится необходимостью.
Они научились сосуществовать. Например, ходить. Их мама полагала, что они будут ходить лицом вперёд или назад по очереди. Ей казалось разумным, если они будут меняться; сначала одна идёт лицом вперёд, а потом другая. Но девочки решили по-другому. Они научились ходить боком, почти как в танцах. Так они и танцуют в одном направлении.
Они научились мириться со слабостями друг друга. Если Вирена любит посидеть-почаёвничать, то для Руфи сидеть за столом скучно. Если Руфь за день съест половинку яблока, то у её сестры нет проблем с фруктами, она съест достаточно за них обеих. Она спокойно съедает три тарелки каши, два йогурта и два поджаренных хлебца на завтрак. Бывает, Руфь хочется отдохнуть, в то время как её сестра ест, и были случаи, когда она швырялась мороженным. Что, конечно, не могло остаться безнаказанным для неё, и, кроме того, имело последствия для сестры.
Итак, если одна должна сидеть наказанная в углу, то и другая делает то же самое. И тот, кто не виноват, не ропщет; обе уже давно уразумели, что и хорошее и плохое - для них обеих. Этот как раз один из многих уроков, который эти девочки могут преподать тем из нас, кто живёт в Величественном Доме Господнем.
Разве у нас на всех не одна кухня? Разве не одна на всех крыша и стены, защищающие и укрывающие нас? Мы не спим в одной постели, но то же самое небо над всеми нами. У нас на всех не одно сердце... а может быть и одно; потому что разве все мы не надеемся получить жизнь вечную, разве отвергнутые, мы испытываем не одинаковую боль, и разве мы все не жаждем любви? А разве у нас, как у близнецов Кади, не один Отец Небесный?
Заметьте, молясь молитвою Иисуса, мы ведь не говорим: "Отче мой", мы не просим о хлебе моём, и не взываем к Богу-Отцу простить грехи мои. В Его Доме мы говорим языком множественного числа: "Отче наш", "хлеб наш насущный", "долги наши", "должникам нашим", "не введи нас в искушение", "но избавь нас".
Обилие местоимений множественного числа сопровождает нас в одну из самых ярких комнат Дома, общую комнату.
ОБЩАЯ КОМНАТА
Именно здесь вы найдёте подтверждение созидательной силы Бога-Отца. Посудите сами, ведь кроме обращения к Господу "Отче", а к Христу "Спаситель", в остальном мы совершенно различны. Чтобы понять, что я имею в виду, пройдитесь по комнате,
Сыграйте на бильярде с заядлым мотоциклистом;
Услышьте фразу на суахили, оброненную кем-то из племени;
Прислушайтесь к теологам, спорящим о диспенсационализме;
Помолитесь под звуки волынки, а потом перейдите на другой конец комнаты и попробуйте сделать тоже самое под музыку аккордеона;
Спросите у миссионера, доводилось ли ему испытывать чувство одиночества, а переводчику Библии попадать в затруднительное положение;
Вслушайтесь, как играет музыкант, и о чём свидетельствует человек, совершивший убийство.
И если вам будет интересно узнать, как эти люди разных конфессий оказались здесь, задайте им этот вопрос (возможно, они захотят спросить вас о том же).
О, разноликость семьи Божией. Мы из пансионов и трущоб, особняков и лачуг. У нас оливковая кожа, курчавые волосы, мы голубоглазы и черноглазы. Мы носим тюрбаны, мы носим широкие одежды. Мы любим толчённую кукурузу с мясом и красным перцем. Мы едим рис. У нас есть мнения и убеждения, и было бы хорошо договориться, но мы этого не делаем, но всё же попытаемся, и одно мы знаем хорошо: лучше быть вместе в доме, чем жить одному на отшибе.
Согласны, что совсем как в семье? И Богу-Отцу видно, как много у нас общего. Список этих общих знаменателей дан Иисусом в Его молитве. Их легко найти. Смотрите, каждый раз, встречая слова наши либо нам, мы говорим о том, в чём нуждаемся.
МЫ ДЕТИ, КОТОРЫМ НУЖЕН ОТЕЦ
В тот период, когда я писал эту книгу, мы с дочерью провели несколько дней в древнем городе Иерусалиме. Каждой дочери я обещал, что по достижении ими двенадцати лет, я возьму их в Иерусалим. Идея позаимствована у Иосифа. Так вот, однажды я стал свидетелем такой сценки на улице Иерусалима. Впереди нас шла семья иудеев - отец с тремя маленькими девочками. Одна из дочерей в возрасте около четырёх-пяти лет отстала на несколько шагов и потеряла из виду отца."Авва, отче!" - позвала она отца. Он остановился узнать в чём дело, и понял, что её рядом нет. "Авва, отче!" - позвала она ещё раз. Отыскав дочь глазами, он тут же протянул ей руку. Она ухватилась за руку, а я ухватился за мысль, наблюдая за ними. Мне захотелось увидеть, что будет дальше делать авва.
Он крепко держал её руку в своей, пока дорога шла под уклон. Дойдя до перекрёстка, он остановился и, когда девчушка сошла с тротуара, вернул её обратно. Вскоре светофор сменил свой свет, и он повёл её с сёстрами через дорогу. Дойдя до середины, он нагнулся, подхватил её на руки, и они продолжили путешествие.
Кто нужен нам? Не отче ли, который услышит наш зов? Не Тот ли, кто возьмёт нашу руку в Свою, когда мы ослабели? Не Тот ли, кто переведёт нас через беспокойные перекрёстки жизни? Разве всем нам не нужен отче, который подхватит нас на руки и понесёт домой? Нам всем нужен Отец.
МЫ - ПОПРОШАЙКИ, НУЖДАЮЩИЕСЯ В ХЛЕБЕ
Мы не только дети, нуждающиеся в Отце, но мы ещё и попрошайки, нуждающиеся в хлебе. Мы молимся: "Хлеб наш насущный дай нам на сей день".
Возможно, вам не понравилось взятое мною слово попрошайка. Возможно, для вас предпочтительнее голодающий. "Мы все голодающие, которым нужен хлеб". Несомненно, так звучит пристойнее. Ну, кому захочется называться попрошайкой? Ведь разве не вы зарабатываете деньги на хлеб, что стоит на столе? Да, кто вы такой, чтобы попрошайничать? В общем-то, даже слово голодающий может показаться оскорбительным. Быть голодающим значит признаться в острой нужде, т.е. сделать то, что мы, такие умники, считаем унизительным делом. Дайте-ка подумать. Должно же быть более приятное выражение? Ну, как насчёт такого? Мы не попрошайки и не голодающие; мы просто "настойчиво просящие". Так не лучше ли? "Настойчиво просящие кусок хлеба". Да, с такой фразой явно чувствуешь себя независимым.
В конце концов, только благодаря себе вы имеете, что поесть, правда? Кстати, не вы ли создали землю, чтобы посеять зерно? Нет? Ну, по крайней мере придумали зерно? Неужели нет? А как насчёт солнца? Вы ли генерировали тепло днём? Или возьмём дождь, это не вы посылали облака? Ах, нет? Тогда уточним, что же сделали вы? Вы вкушаете пищу от земли, которую не создали.
Поправьте, если я не прав. Не сделай Господь-Бог свою часть работы, не иметь бы нам хлеба на столе нашем. Н-да, похоже самое лучшее - вернуться к словупопрошайка. Итак, все мы - попрошайки, нуждающиеся в хлебе.
ГРЕШНИКИ, НУЖДАЮЩИЕСЯ В МИЛОСТИ
У нас есть и ещё одна нужда на всех: мы - грешники, нуждающиеся в милости, борцы, которым не хватает силы. Иисус учит нас молиться: "Прости нам долги наши... и не введи нас в искушение".
Мы все ошибаемся, и все будем ошибаться. И тонка грань, отделяющая самых лучших из нас от самых худших. Следовательно, серьёзное отношение к предостережению Павла прибавило бы нам мудрости:
А ты что осуждаешь брата твоего? Или и ты, что унижаешь брата твоего? Все мы предстанем на суд Христов.
"Ибо написано: "живу Я, говорит Господь, предо мною преклонится всякое колено, и всякий язык будет исповедовать Бога". (Рим.14:10-11)
Ваш брат либо сестра во Христе просят меня напомнить вам, что им нужна милость. Им она так же нужна, как вам нужно прощение. То есть в любых взаимоотношениях наступает момент, когда просто необходимы поиски праведности, когда сведение счётов только подливает масло в огонь. Наступает момент, когда самое лучшее, что можно сделать, так это быть милостивым к брату твоему и предложить ему ту же милость, которую получил сам.
Так поступила моя дочь.
Выше я упоминал о нашем посещении Израиля. Я закончу эту главу, напомнив ещё раз о той поездке. В полночь мы улетали в Штаты через Тель-Авив. Путешествие само по себе немного суматошное мероприятие, а та ночь была особенно бурная. В самолёте не оказалось свободных мест, поскольку рейс задержали из-за дополнительных мер предосторожности в аэропорту. Войдя в салон самолёта я понял, что наши места не рядом, их разделял проход. Не имея времени обратиться за помощью к стюардессе, я вознамерился убедить парня, имевшего место рядом с моей дочерью поменяться со мной местами. Я полагал, он непременно войдёт в моё положение. А он не вошёл. Он уже устроился поудобнее, приготовившись к десятичасовому полёту, и не был склонен ни к каким перемещениям. "Пожалуйста", - просил я, - "позвольте мне сесть с дочерью".
"Я не буду меняться".
"Ну, пожалуйста, сэр. Давайте поменяемся местами".
Он наклонился вперёд, чтобы взглянуть на моё место, а потом, откинувшись назад, отклонил предложение: "Нет, спасибо".
У, проклятье. И я занял своё место, а дочь села рядом с этим бездумным бессердечным негодяем. Пока самолёт готовился к взлёту, я приготовил в уме отповедь этому ничтожеству. Что было не трудно сделать. Мне хватило одного взгляда, чтобы заклеймить его как террориста, направляющегося в мою страну с целью убийства президента. К тому времени когда самолёт лёг на курс, я был занят составлением плана, как бы я захватил его, надумай он пойти в туалет во время полёта. Нет сомнений, он контрабандно пронёс на борт самолёта оружие, и на мою долю выпало арестовать его.
Со злобным выражением лица я повернулся к нему и увидел, к своему великому удивлению, что моя дочь угощает его крендельками. Что? Моя дочь братается с врагом! И хуже того, он взял кренделёк! Он принял её дар, как оливковую ветвь мира, потом они оба откинулись на спинки своих сидений, чтобы вздремнуть.
В конце концов задремал и я, но прежде усвоил урок того, как Господь действовал через мою дочь, чтобы научить меня.
В Доме Господнем независимо от нашего желания мы окажемся рядом с людьми, которые нам не нравятся. Даже если бы мы могли попросить их уйти, и поступили бы так, у нас всё рано нет на это права. Поскольку все мы в этом Доме по милости, и на всех нас милость одна. Так что в следующий раз, оказавшись рядом с проблемным товарищем, не создавайте ему неприятностей, а угостите его крендельком.
Перевод: Валькова Н.Д.
