ЧЕМУ УЛЫБАЕТСЯ БОГ
У меня есть рисунок смеющегося Иисуса. И висит тот рисунок на стене напротив моего письменного стола.
Это всего лишь набросок. Голова Иисуса откинута назад, открыт рот, глаза сверкают Он не просто усмехается. Не просто посмеивается. Он хохочет так, что ему трудно вздохнуть. Такое впечатление, что Он давно не видел и не слышал ничего более смешного.
Этот рисунок был подарен мне епископальным священником, который носит в кармане сигары и собирает портреты смеющегося Иисуса. «Я дарю их любому, кто, возможно, склонен воспринимать Бога слишком серьёзно», - объяснил он, вручая мне этот подарок.
Он хорошо поддел меня.
Я не из тех, кто легко может представить себе смеющегося Бога. Рыдающего – да. Рассерженного - конечно. Могущественного - несомненно. Но смеющегося? Это, кажется, слишком... слишком... слишком непохоже на то, что следует делать Богу... или каким Ему следует быть, т.е. свидетельствует лишь о том, что я либо много, либо мало знаю о Боге.
Однако, что Господь чувствовал, вытягивая жирафу шею? Какие у него были мысли, давая совет страусу, куда девать голову от страха? Какое у него было выражение лица, размышляя о том, как будет кричать самец обезьяны, или придумывая восемь ног для осьминога? А как Он смотрел на Адама, бросающего первые взгляды на Еву? Скучающе?
Едва ли.
Так вот, поскольку я теперь лучше различаю цвета и оттенки жизни и способен уловить многое, я вижу, что единственное, почему Господь терпит нас так долго, так это потому, что обладает чувством юмора.
Не Он ли с улыбкой взирает на замедленную реакцию Моисея у горящего и говорящего куста?
Не Он ли улыбается вновь, когда на берег приземляется Иона, с которого течет желудочный сок, и от которого воняет, как из китового брюха?
А не в Его ли глазах сверкают искорки смеха, глядя, как ученики кормят тысячи людей завтраком маленького мальчика?
Вы считаете, Его лицо бесстрастно, когда Он рассказывает о человеке, указывающим на соринку в глазу друга, имея в своём не меньшую?
Честно говоря, можете ли вы представить себе Иисуса, качающего детей на коленях с мрачным лицом?
Нет. Полагаю, Иисус улыбался. Я думаю, Он слегка подсмеивался над людьми, но много смеялся вместе с ними.
Позвольте пояснить это примером.
===============================
Мы ничего не знаем о ней. Мы не знаем её имени... её происхождения... её взглядов... её родного города. Она пришла ниоткуда и ушла в никуда. Она исчезла так же, как и появилась, как облачко дыма.
Но каким восхитительным облачком она была.
Ученики, обучаясь два года, не сделали того, что сделала она за несколько минут разговора. Она поразила Бога своей верой. Наверняка, сердца учеников были хороши. Наверняка, их помыслы были искренними. Но их вера не повернула головы Господа.
А её - да. Многого мы не знаем о ней, но одна замечательная истина нам известна. Она поразила Бога своей верой. Поэтому всё остальное, что она делала после, было неважно.
«Женщина, у тебя великая вера», - констатировал Иисус. (От Матфея 15:28)
Вот это заявление! Особенно, если учесть, что его сделал Бог, который может положить на Свою ладонь пригоршню галактик. Тот, кто шутя создаёт Эверест, Кто расписывает красками без холста. Кто сможет измерить толщину крыла комара одной рукой и высоту гор другой.
Считается, что Создателя нелегко удивить. Но что-то в этой женщине зажгло искру в Его глазах... и, скорее всего, улыбку на Его лице.
Матфей назвал её «женщина-хананеянка». Говоря так, он подчеркнул два минуса. Каких? Первое - хананеянка, значит посторонняя. Второе - женщина, значит что-то вроде дворняжки. Она принадлежала культуре, мало уважавшей женщину вне спальни и кухни.
Но она встретила Учителя, проявившего к ней большое уважение.
Но как оно проявляется! Внешне диалог кажется грубым и не лёгок для понимания до тех пор, пока вы не привыкните к мысли, что Иисус умел смеяться. Если вы с трудом восприняли рисунок смеющегося Иисуса в моём кабинете, то принять мою историю вам будет не легко. Но если это не так, если мысль об улыбающемся Боге приносит вам хоть какое-то облегчение, тогда вам понравятся несколько следующих абзацев.
Вот моя интерпретация.
===============================
Это - отчаявшаяся женщина. Её дочь душевно больна, как говорят, одержима дьяволом.
У этой ханаанской женщины нет никаких прав просить что-либо у Иисуса: она - не еврейка, не Его ученица. Она не предлагает никаких денег за работу. Она не даёт никаких обещаний посвятить себя служению. Вам понятно, что она, как и любой другой, хорошо знает, что Иисус ей ничего не должен, а она просит всё. Однако, это её не останавливает: она настойчива в своей мольбе:
«Сжалься надо мной!» (От Матфея 15:22)
Матфей пишет, что сначала Иисус ничего не говорит. Ничего. Он просто нем. Почему?
Чтобы испытать её? Так считают большинство толкователей Библии. Вероятно, они полагают, Иисус медлит с ответом, чтобы увидеть, как важно ей просимое. Мой отец, бывало, заставлял меня ждать неделю прежде, чем давал ответ на мою просьбу. По большей части я забывал о чём именно просил. Время обладает свойством отделять прихоти от нужды. Но разве в данном случае Иисус поступает также?
У меня есть собственное мнение. Я думаю, Он любовался ею. Я считаю, что доказательство её мужественной веры порадовало Его сердце. Я полагаю, Его ободрил сам факт того, что кто-то просит сделать именно то, за чем Он пришёл в этот мир - одаривать великими дарами недостойных детей.
Но не странно ли, что мы не даём Ему поступать так чаще.
Вероятно, самым поразительным откликом на Божий дар является наше нежелание принять его. Мы, вроде бы, нуждаемся в нём. Но готовы принять на своих условиях. По какой-то странной причуде мы будем чувствовать себя лучше, если заработаем его. Поэтому мы создаём религиозные «обручи» и работаем с ними, т.е. имеем из религии цирк, из Бога - дрессировщика для нас. Его подопечных.
Та ханаанская женщина была умнее нас. Не имея образования, денег,
власти, она хорошо знала только две вещи: её дочь немощна, а Иисус - могуществен.
===============================
Ученики раздражены. А поскольку Иисус сидит и молчит, они становятся самодовольными. «Отошли её прочь», - требуют они. Все смотрят на Иисуса. Он тоже смотрит сначала на учеников, а потом на женщину. И следующий за этим разговор является одним из самых интригующих диалогов Нового Завета.
«Я послан только к заблудшим овцам Израиля», - говорит Он. (24 стих)
«Господи, помоги мне!» (25 стих)
«Нехорошо будет забрать хлеб у детей и бросить псам». (26 стих)
«Но даже собаки едят крошки, что падают со стола их хозяев», - отвечает она. (27 стих)
Груб ли в данный момент Иисус? Измучен ли? Расстроен ли? Правда ли, что Он называет женщину собакой? Как объяснить этот диалог?
Толкователи Библии дают нам три варианта.
Некоторые говорят, что Иисус был загнан в угол. Ему не положено помогать этой женщине, потому что Он, прежде всего, был послан к заблудшим овцам Израиля. Остроумная теория, но имеет много противоречий. Как быть с самаритянской женщиной? С центурионом? Иисус уже помогал язычникам и оставался верен цели Своей миссии. Так почему же Он не мог сделать этого теперь?
Другие считают, что Иисус был грубым. И можно ли Его винить? Он устал: до этого был долгий путь, да и ученики были не менее усталые. А эта просьба была последней соломинкой, сломившей верблюду спину.
Нравиться такое объяснение? Мне нет. Тот, кто пожалел пять тысяч человек ... кто оплакивал Иерусалим ... кто пришёл в этот мир, чтобы найти и спасти таких как эта женщина ... огрызнулся бы так грубо на такую нуждающуюся душу?
Но самая популярная теория - будто бы Иисус испытывал её... ещё раз, чтобы просто быть уверенным в значимости для неё просимого, чтобы удостовериться в подлинности её веры.
Хорошо, но намекать на то, что она собака?
Не думаю, что Иисус поступил бы подобным образом. Позвольте мне предложить ещё один вариант объяснения.
Может такое быть, что с его языка срывается лёгкая дерзость? То есть
может такое быть, что Иисус добродушно подтрунивает над ней? Я имею ввиду, может такое быть, что Иисус настолько восхищён тем, что нашёл того, в ком нет гордыни Христова наследия и кто не ведёт с религией торг «ты мне - я тебе», что не может устоять, чтобы слегка не поддразнить её? Разве их разговор не ироничный обмен мнениями, где безграничной Божьей милости придаётся большое значение?
Он знает, что может вылечить её дочь и ничем не ограничен. Он знает, какое хорошее у неё сердце. Может быть, поэтому Он решает вступить в добродушную перепалку с той, кто так преисполнен веры. По существу, вот - что они сказали друг другу:
«Ты же знаешь, что Бог печётся только о евреях», - говорит Иисус и улыбается.
Получив Его подачу, она отпасовывает её назад: «Но Твой хлеб так ценен, что я буду счастлива есть даже крошки».
В избытке чувств Он восклицает: «Никогда я не видел такой веры! Твоя дочь излечена».
Такое объяснение не даёт портрет высокомерного Бога. Оно рисует Того, Кто охотно готов восхищаться искренним искателем веры.
Разве вы не рады этому?
===============================
Эта история случилась в тот день, когда удрал конь Наполеона. Какой-то бдительный рядовой вскочил на свою лошадь и помчался вдогонку за генеральским конём. И вот, когда он подвёл его под уздцы к Наполеону, правитель, взяв поводья, улыбнулся своему добровольному помощнику и сказал: «Благодарю, капитан».
Глаза солдата расширились от услышанного, но вытянувшись во фрунт и отдав честь, он рявкнул: «Спасибо, сир!»
Сразу в след за этим он отправился в казарму, забрал свои пожитки, отнёс старую форму и обменял её у квартирмейстера на новую, капитанскую. По генеральскому слову он стал офицером, произведённым в чин из рядовых. Он не спорил. Он не пожимал недоумённо плечами. Не сомневался. Он знал, что так мог поступить тот, у кого была власть. И солдат принял дар.
Если бы мы поступали также. Если бы мы верили как тот рядовой и уповали как та ханаанская женщина. Если бы только на слова Бога, сообщившего с улыбкой о нашем спасении, мы отдали Ему честь, поблагодарили и жили как те, кто только что получил дар от главнокомандующего. Однако мы редко так поступаем. Мы предпочитаем получить спасение старомодным способом: мы зарабатываем его. Принять милость для нас означает признать поражение - шаг, который мы колеблемся совершить. Наш выбор - удивить Бога тем, насколько мы хороши, а не признать, как Он велик. Мы морочим себе головы учениями. Отягощаем себя правилами. И полагаем, что Бог улыбнётся, видя наши усилия.
А Он не улыбается.
Улыбка Бога не столь для розовощёкого туриста, похваляющегося, что совершил путешествие в одиночку, сколь для увечного прокажённого, молящего Бога подставить спину, на которой можно ехать.
Таким же был смысл слов той женщины. Ей казалось, что её просьба нелепа. Но она знала, что Иисус - Господь.
И слова пророка Даниила могли бы быть её словами: «Мы уповаем не на праведность нашу, но на Твоё милосердие». (Дан. 9:18)
Она пришла, возлагая надежду на то, что Иисус ответит на её мольбу по великодушию Своему, а не по её достоинствам.
Он так и поступил. С улыбкой.
Размышляя о молитвах, на которые ответил Господь в моей жизни, я полагаю, что Он, должно быть, тоже улыбается.
Поэтому я сохраню Его портрет на стене.
Перевод: Валькова Н.Д.
