Любовь Божья

 Мы обсудили ряд важнейших социальных проблем, составляющих основную часть трудностей, с которыми сталкиваются сегодняшние мальчишки и их родители. В этой главе речь пойдет еще об одной напасти, которую мы уже несколько раз упоминали, не определяя ее сущ­ности. Это — постмодернизм, и знакомство с ним помо­жет нам глубже понять, почему наши семьи, а особенно наши сыновья, оказались в такой неблагоприятной си­туации. Данная система взглядов, именуемая также мо­ральным релятивизмом, учит не просто тому, что исти­на непознаваема ни для Бога, Которого постмодернисты Расценивают в качестве мифа, ни для любого человека, не имеющего права говорить от лица остальных людей. Истины якобы не существует вовсе. Нет ничего истин­ного и ложного, нет ничего доброго и злого, нет ничего Положительного и отрицательного. Все относительно. Значение имеет лишь «то, что будет правдой для меня, и то что будет правдой для вас». Подобные идеи заража­ют все наше общество, несколько модифицируясь от че­ловека к человеку.

Невероятно, но некоторые университетские профессо­ра сегодня утверждают, что даже истребление нацистами во время второй мировой войны шести миллионов «неже­лательных элементов» не было безнравственно, посколь­ку, мол, сама идея нравственности есть фикция. Сказав, будто бы нечто по самой своей сути есть зло, мы тем са­мым подразумеваем, что где-то на небесах сидит Верхов­ный Судия, определяющий для мира заповеди и нравст­венные ценности в последней инстанции. Постмодернист убежден, что какой бы то ни было высшей власти не су­ществует. В отсутствие Верховного существа терпимость становится «богом», одобряющим все и вся вокруг себя, за исключением, правда, христианской веры. Веления общественного блага определяются путем опроса общест­венного мнения или даже стряпаются из популярных идей, которые просто-напросто показались кому-то са­мыми актуальными для текущего момента.
В постмодернистах особенно примечательна их способ­ность комфортно уживаться с противоречиями. Почему так? Да потому что для них нет никаких досадных абсо­лютов, с которыми приходилось бы считаться. Напри­мер, моральный релятивизм восхваляет принципы прав человека и межнациональной гармонии, а потом поощ­ряет убийство (или содействие в убийстве) стариков, не­рожденных детей и даже полностью доношенных, здоро­вых младенцев вскоре после их появления на свет. Чело­веческую жизнь можно вычеркнуть, когда она лишняя. «Постойте-ка! — скажете вы. — Да ведь не могут подоб­ные идеи мирно сосуществовать в голове одного и того же человека». «Еще как могут», — говорит постмодернист, ничего при этом не поясняя.
Именно такое расщепление морали позволило сенато­ру-демократу от Калифорнии Барбаре Боксер настаивать во время сенатских дебатов, что мы должны охранять природу, это прекрасное творение Божие, а позднее и по другому поводу утверждать, будто бы младенцы не явля­ются человеческими существами, пока родители реально не заберут их домой из роддома. В противном случае их можно безнаказанно умертвить в первые же часы или дни их жизни1. Что за казуистическая логика! И все подобные противоречивые идеи не делают постмодер­низм более осмысленным. Не может быть смысла во Все­ленной, которая возникла из ничего и выработала бес­смысленные формы жизни без замысла и Творца. А ведь в этом вся суть постмодернизма.
Петер Зингер — профессор Принстонского универси­тета и специалист по биоэтике, является одним из веду­щих в мире пропагандистов подобной философии, отри­цающей все ценности и всякую мораль. Он сказал: «Умерщвление неполноценного ребенка, с нравственной точки зрения, не равносильно убийству личности. Жизнь новорожденного имеет меньшую ценность ... чем жизнь свиньи, собаки или шимпанзе». Этому глубоко заблуж­дающемуся человеку недавно была предоставлена препо­давательская должность в Принстоне, уже после того, как он обнародовал свои ошеломляющие взгляды на де­шевизну человеческой жизни. И вдобавок ко всему, уни­верситет имел безрассудство сделать доктора Зингера главой своего отделения биоэтики.
Ну а какое отношение имеет этот моральный реляти­визм к воспитанию сыновей? Фактически самое прямое. Он упраздняет все многовековые представления о грани между правильным и неправильным, между допусти­мым и недопустимым, между драгоценным и никчем­ным, между гуманным и бесчеловечным. Он также при­водит к свободному падению нравов, которым еще пред­стоит достичь дна пропасти. Постмодернизм готов оправ­дать и беспрепятственно возвести на трон любую форму зла. Да-да, именно зла. Мальчишки, с их склонностью оспаривать запреты и ниспровергать авторитеты, особенно для него уязвимы. Их втягивают в чрезвычайно дест­руктивное поведение, которое было бы пресечено на мес­те в предыдущих поколениях, когда люди знали, что су­ществуют вещи заведомо неправильные, и что каждый нравственный выбор влечет свои следствия.
Концепция постмодернизма учит детей, подростков и взрослых, что своим существованием они обязаны игре случая в хаотической Вселенной, лишенной замысла и Творца. Мы ни перед кем не ответственны и проживаем бессмысленные мгновенья в умирающем космосе, кото­рый в конце концов превратится в абсолютную тьму. Мы, как человеческие существа, не имеем никакой внутренне присущей нам ценности и ничего не значим вне нашего скоротечного путешествия по реке времени. Не прихо­дится удивляться, что низкая самооценка и пренебреже­ние к окружающим распространены сейчас как никогда. И все дело в этом пагубном мировоззрении, которое раз­рушает семью и калечит следующее поколение.
Вспомним также, что мышление предопределяет пове­дение. В Книге Притчей о человеке сказано: «каковы мы­сли в душе его, таков и он» (Пр. 23:7). Те, кто считает, что появился на свет лишь в результате случайного стечения обстоятельств, имеют меньше причин быть нравственны­ми, законопослушными, почтительными и благодарны­ми людьми. И в самом деле, про многих из них этого не скажешь.
Проявляясь мириадами деструктивных идей и обра­зов, постмодернистская система мышления разрушает семью и калечит в ней самое юное и самое впечатлитель­ное поколение. Она также влияет на современную прак­тику воспитания детей. Я наткнулся на возмутительный пример этого бездумного подхода в колонке вопросов и ответов журнала «Мэриленд фэмили мэгэзин» за август 2000 года. Некий «обеспокоенный отец» обратился к жур­налисткам, Лауре Дэвис и Джэнис Кейсер, с вопросом о своем семилетнем сыне Бретте, который занимается сек­суальными играми со своей лучшей подругой Жаклин. На протяжении последних нескольких лет дети голыми залезали под одеяло, знакомясь с половыми органами друг друга и «непрерывно хихикая». Ни тех, ни других родителей не встревожили эти забавы, продолжавшиеся, по всей видимости, с возраста четырех-пяти лет. В пос­леднее время дети стали закрывать дверь и больше време­ни проводить в своей интимной наготе. Когда отец вошел в комнату, они возмущенно на него зашумели и потребо­вали выйти. На вопрос отца, что они делают, Жаклин от­ветила, что они хотят увидеть у Бретта семя и зародыши. Отец просил, чтобы журналистки подсказали ему, какие воспитательные меры он должен предпринять.
Сможете ли вы поверить, что самозванные «экспер­ты» , ведущие эту рубрику, сочли такого рода сексуальное поведение детей совершенно нормальным и допусти­мым? «Детям, — написали они, — любопытно все, что связано с половыми сношениями и появлением детей». Вспомним теперь, что Бретту и Жаклин не было и пяти лет, когда начались эти изыскания. Дэвис и Кейсер пре­достерегли отца, что не нужно «лезть с кучей своих соображений», и что реализация принципа открытых дверей «может оказаться затруднительной, так как у детей зача­стую существует потребность в личных секретах». Затем «эксперты» рекомендовали вот что: «Если [ваши] дети проводят больше четверти своего времени во взаимном исследовании своих тел и сексуальных играх, или скла­дывается впечатление, что они на этом „зациклились", они, возможно, нуждаются в вашей помощи, чтобы полу­чить ответ на некоторые свои вопросы и найти другие сов­местные занятия». И в конце: «Если дети наслаждаются чувственностью этих своих игр, вы можете придумать другие, более упорядоченные способы получения прият­ных тактильных ощущений. Массаж спины и подошв с лосьоном или маслом являются прекрасными альтерна­тивами». Но это только в том случае, если дети проводят под одеялом больше 25 процентов своего времени!
Мы что, окончательно свихнулись?! Иногда мне ка­жется, что именно это с нами и произошло. По крайней мере, с постмодернистами.
Журналистка Эллен Гудмэн, которая, насколько мне известно, не объявляет себя христианкой, написала про­никновенную публицистическую статью об этой войне в защиту наших детей от современных пагубных влияний. Ее точка зрения такова:
В какой-то момент времени между подготовкой по методу Ламаза (метод французского врача Фернанда Ламаза для подготовки к родам с помощью лекций, психологического и физического тренинга, дыха­тельных упражнений; разновидность психопрофила­ктики. — Примеч. пер.) и вступлением в Ассоциацию учителей и родителей приходит понимание того, что главная ваша родительская задача — противостоять влиянию нашей культуры. Все, что масс-медиа выва­ливают на детишек единой кучей, вам предстоит оп­ровергать по пунктам.
Но в последнее время я осознаю, что потребность в такой «родительской ответственности» возрастает прямо пропорционально безответственности рынка товаров и услуг. Родителям приходится защищать своих детей от все более и более враждебного окруже­ния. Дети покупают сладости и прочие малополезные соблазны? Просто запретите им. Телевизор смотреть вредно? Выключите его. Кругом только и слышно, что о сексе, наркотиках и насилии? Боритесь с этими влияниями культуры.
Мамам и папам приходится контролировать прак­тически каждый аспект жизни своих детей. Прове­рять категорию фильмов, просматривать этикетки на компакт-дисках, выяснять, нет ли в соседнем доме MTV (кабельный телевизионный канал современной музыки. — Примеч. пер.). При этом постоянно под­держивать контакт со школой, а в свободное время за­рабатывать семье на пропитание.
Барбара Дейфо Уайтхед, член-корреспондент Ин­ститута американских ценностей, выявила этот факт в опросе родителей из среднего класса общества. «Са­мая распространенная жалоба, которую я слышала от родителей, сводится к их ощущению бессилия перед агрессивным влиянием культуры. По сравнению с собственными родителями они чувствуют себя более беспомощными».
«Родители, — отмечает она, — понимают, что уча­ствуют в войне за умы и души своих детей». Дело не в том, что они не могут что-то запретить своим детям. Просто им приходится слишком много всего запре­щать.
Не впадая в ложную ностальгию по прошлому, не­обходимо все-таки признать, что произошел корен­ной перелом. Когда-то американцы полагали, что ро­дителям следует воспитывать своих детей в соответст­вии с доминирующими в культуре идеями. Сегодня считается, что детей лучше воспитывать в полной противоположности с ними.

Когда-то культурные влияния состояли из голосов священнослужителей, педагогов, соседей, общест­венных деятелей. Они требовали больше конформиз­ма, но и предлагали больше поддержки. Сейчас гла­шатаями культуры стали черепашки-ниндзя, певица Мадонна, рэп-группы, а также знаменитости, рекла­мирующие кроссовки. К «ответственным родителям» можно причислить теперь только тех, кто успешно оказывает сопротивление.
Именно из-за этого растить детей стало труднее. Именно по этой причине родители чувствуют себя в большей изоляции. Дело не просто в том, что в амери­канских семьях теперь остается меньше времени на воспитание детей, дело в том, что нам приходится тратить больше этого времени на противоборство с на­шей культурной средой.
Это все равно что уговаривать детишек поесть стручки фасоли, после того как им целый день нахва­ливали чудеса «Милки вей». Если задуматься, ведь так оно и есть.
Для христианских родителей война в защиту детей от нашей культуры затрагивает гораздо более серьезные вопросы, чем сладости и рекламируемые знаменитостя­ми кроссовки. В самом деле, современных детей бомбар­дируют более опасными идеями, чем любое другое поко­ление в американской истории. Для пап и мам появи­лась устрашающая своей трудностью задача защиты де­тей от инструктажа по «безопасному сексу» в школе, от разных гуру течения «Нью эйдж» («Новый век»), от бо­гохульной и непристойной лексики соседей, от соблаз­нов на каждом шагу. Подобно стае голодных волков, со всех сторон обложили наш молодняк разнообразные хищники, готовые эксплуатировать детей в своих коры­стных целях, в том числе торговцы наркотиками, беспринципные производители кино- и телефильмов, сексуальные извращенцы, пропагандисты абортов, фа­натики «металла», а теперь еще и те, кто обитает в Ин­тернете. По этому поводу уместно вспомнить, как пред­ставители «Планирования семьи» в Миннеаполисе рас­пространяли среди подростков тысячи коробочек под названием «Комплект жизнеобеспечения на дискоте­ке». В набор входили три презерватива, две мятных кон­фетки, простенький сувенир и купон со скидкой для первого посещения клиники «Планирование семьи». Такое не слишком замаскированное приглашение за­няться сексом — характерный пример пропаганды, об­рушивающейся на подростков со стороны взрослых, ко­торые, вообще говоря, должны быть для них авторитета­ми. Прискорбно, но родителям приходится постоянно бороться, чтобы отстоять здравый смысл и приличия хо­тя бы в кругу семьи.
По временам кажется, что для наших детей и подрост­ков уже не осталось здоровых досугов. Например, самые популярные кабельные телепрограммы наших дней по­казывают замешанное на жестокости кривлянье борцов так называемой Всемирной федерации рестлинга. Эти пе­редачи в жанре примитивной свирепости и насилия смот­рят по большей части дети. Наблюдать, как взрослые ве­дут себя подобным агрессивным образом, для детей заве­домо опасно. Помните двенадцатилетнего мальчика из Флориды, Лайонела Тейта, который броском из арсенала рестлинга убил шестилетнюю девочку: у нее образова­лась трещина в черепе и произошел разрыв печени? Он сказал, что насмотрелся рестлинга по телевизору и прос­то хотел испытать один из приемов. Юного убийцу приго­ворили к пожизненному заключению1. И я не слышал, чтобы хоть один комментатор сказал, что Всемирная фе­дерация рестлинга и ее спонсоры несут главную ответст­венность за эту трагедию, а ведь так оно и есть.
Убойные комические шоу на кабельном телевидении тоже способны оказать на незрелый ум самое сильное влияние. Руководители MTV, с их ставкой на секс и наси­лие, допускают попытки воздействовать на детей любого возраста. В одном из рекламных роликов телеканала по­является затылок подростка, на котором выстрижены буквы «MTV». Текст гласит: «MTV — это не телеканал. Это культурная сила. Люди его не смотрят, люди его лю­бят. MTV влияет на то, о чем целое поколение будет ду­мать и говорить, как будет одеваться и что покупать». Самое поразительное в этой рекламе, что MTV не только признает свои попытки манипулировать юными и незре­лыми умами, но и тратит огромные деньги на хвастовство по этому поводу.
Если у вас все еще остались сомнения, действительно ли MTV эксплуатирует ваших детей, я рекомендую вам посмотреть некоторые из самых популярных передач этого канала. Вас мороз продерет по коже. Хотя продюсе­ры то и дело меняются, чтобы привлечь побольше зрите­лей, передачи с каждым разом почему-то становятся только хуже. Нынешняя программа под названием «Осел» просто ужасна. Ее «звезда» — несовершеннолет­ний оболтус по имени Джонни Ноксвилл, красующийся в разнообразных, неизменно отвратительных сценках. Он снялся на видеокамеру в момент, когда его перевернули вверх ногами и поболтали в портативном туалете. Это на­зывалось «Коктейль». Он проглотил живую рыбку, а за­тем изрыгнул ее на блюдце. Он замаскировался под инва­лида в коляске и врезался на ней в стену. В одном случае он, надев пуленепробиваемый жилет, выстрелил себе в грудь из пистолета 38-го калибра; MTV, изменив своему обыкновению, даже не стало выпускать эту сцену в эфир2. Девиз этой и других подобных программ — делать все что угодно, лишь бы повысить рейтинг, пусть даже с помо­щью дешевой сенсационности, жестокости и безнравст­венности. Пока мы это обсуждаем, свыше двух миллио­нов юных телезрителей смотрят «Осла» каждую неделю. Сколько из них окажется достаточно незрелыми и не­твердыми в своих убеждениях, чтобы попробовать подра­жать поведению, которое они видят? Я подозреваю, что рано или поздно через это проходит большинство детей.
К тому времени, когда вы будете читать мою книгу, для ваших впечатлительных детей успеют состряпать что-нибудь новенькое — еще хуже прежнего. Писатель Джеймс Поневожик утверждает, что итогом этого разгу­ла агрессии и бесчинства в культурной среде стал фено­мен, который он называет «буйные мальчики»4. Совре­менным подросткам, говорит он, приходится выдумы­вать, как ужаснуть своих родителей, многие из которых в свое время «вытворяли еще и не такое». Дабы превзойти бунтарей прошлого, их поведение стало гораздо более ра­дикальным и вызывающим. Но задумывались ли вы вот о чем? Когда-нибудь детям, которые, в свою очередь, ро­дятся у «буйных мальчиков» и их буйнопомешанных подруг, придется выдумывать, как шокировать уже своих родителей. Это будет нелегко. Ведь на их долю оста­ется не слишком много еще не испробованного сумасше­ствия.
Индустрия рок-музыки держит пальму первенства по производству самой возмутительной и опасной продук­ции для детей. Сомневаюсь, чтобы родители хорошо себе представляли, сколько грязи и насилия выплескивает этот рынок на их детей. Позвольте мне привести только один пример, который ничуть не хуже тысячи других, встречающихся на выпущенных за последние несколько лет компакт-дисках. Это запись популярной группы под названием «Корн», где можно услышать такие слова:
Я взял тебя за глотку — чувствуешь ты боль?
Глаза ты закатила — а чувствуешь ты боль?..
Уже не бьется сердце — а чувствуешь ты боль?
Оргазм этот черный — чувствуешь ты боль?
Целую кожу мертвую — чувствуешь ты боль?
Мое сокровище — твоя погибшая душа'.
Трудно поверить, но эти гнусные стишки называются «Мой дар тебе». Компакт-диск (производимый и распро­страняемый фирмой «Сони рекорде») лидировал в спи­сках популярности и был распродан в двух миллионах экземпляров. Большинство детей, купивших эту за­пись, часть из которых наверняка не достигла даже под­росткового возраста, не только слышали эти слова, но выучили их наизусть, ставя компакт-диск снова и сно­ва. Если учесть обилие таких рефренов в нашей культу­ре, остается только поражаться, почему не становится все больше и больше родителей-христиан, в своем него­довании осаждающих ворота компаний и корпораций, подобных «Сони», которые извращают и искажают для наших детей духовные ценности. Почему, скажите на милость, «шок-жокею» Говарду Стерну по-прежнему позволено вести свои передачи на радио или на телевиде­нии, несмотря на все его невообразимые выступления? Через несколько дней после того, как двенадцать подро­стков и один взрослый были жестоко убиты в Колумбийской школе города Литлтон, штат Колорадо, Стерн так высказался по этому поводу: «В ту школу ходила ку­ча симпатичных девочек. Наверняка оттуда выбежали, хватаясь руками за голову, по-настоящему симпатич­ные цыпочки. Занялись ли эти парни любовью с кем-ни­будь из них? Нет, они даже не пытались. Если уж соби­раешься замочить учителя и всех одноклассников, поче­му бы сначала не позволить себе немного секса?».
Где то негодование, которое должно бы было выплес­нуться на волосатую голову Стерна? Почему спонсоров его передачи не осаждали возмущенные родители? Где были масс-медиа, всегда пылающие таким благородным гневом, если задета политическая корректность? Почему Стерна не прогнали с глаз долой, чтобы о нем никогда больше даже не слышали? Прекрасные вопросы! Тем не менее, спустя уже несколько дней после его непрости­тельного высказывания шарманка крутилась как ни в чем не бывало. Стерн не пропустил ни единого такта. Что касается настоящего времени, его ток-шоу завоевало на радио третье место по популярности.
Что происходит сегодня в университетах — это еще од­на грустная история, в которой противостоять постмо­дернизму просто некому, зато каждый уик-энд начинает­ся пьяный разгул. В некоторых университетских кампу­сах заходят даже дальше. Статья, появившаяся в «Нью-Йорк Таймс» 18 марта 2000 года, описывает то, что журналисты назвали «голой общагой» при Уэслианском университете, — смешанное общежитие, где одежда не­обязательна. Введен так называемый «голый час», когда студенты и студентки собираются вместе, чтобы пооб­щаться. Кто-то из студентов пояснил: «Идея в том, чтобы не судить друг друга, уважать убеждения друг друга. Здесь нет сексуальных оттенков». Вот уж точно! Я избав­лю вас от дальнейших подробностей, хотя в статье утвер­ждается, что такие посиделки в общежитии принадле­жат в этом кампусе к числу самых популярных. Не сом­неваюсь. Вопрос, который я хотел бы задавать снова и снова, звучит так: «Где же родители, которым приходит­ся платить по счетам за все эти безумства? » Одна студент­ка рассказала своему отцу о «голой общаге», а он «только посмеялся».
Исследовательская организация Лунца провела опрос, посвященный вопросам нравственности. Весьма удиви­тельно, но, как оказалось, 80 процентов американцев уверены, что безнравственность является величайшей проблемой для нашего народа. И все же большинство из них слишком заняты или слишком деморализованы, чтобы взяться за тех, кто эксплуатирует их детей. Имен­но таким образом манипуляторам все сходит с рук, даже убийство.
Слава Богу, есть у нас еще мамы и папы, которые пол­ны решимости защитить своих детей. Одна из них, Ми­шель Малкин, довольно сердито критикует безвольных родителей, терпимо относящихся к подобному попранию здравого смысла.
Родители «поколения демографического взрыва» спят на работе «Когда свиньи полетят. Когда ад замерзнет. Когда ко­рова прыгнет на луну. НЕ-Е-ЕТ. Нет, нет и нет! Разго­вор окончен». Именно это я скажу своей дочери, ког­да она, спустя много лет, спросит меня, можно ли ей пойти на вечеринку с ночевкой. Хотите верьте, хоти­те нет, но по всей стране подростки разного пола в од­ном нижнем белье тусуются по ночам у кого-нибудь дома с ведома и одобрения своих родителей.
«Вашингтон пост» посвятила 1200 слов этому но­вомодному поветрию среди подростков. Поиск в базе данных газеты выявил еще почти 200 историй о сов­местных ночевках. В популярных передачах для ти- нэйджеров, таких как «Седьмое небо» сети «Уорнер Бразерс», фигурируют ночные посиделки мальчиков и девочек. В недавнем рождественском каталоге «Аберкромби энд Фитч» изображены четыре совсем юных девочки под одним одеялом с мальчиком по­старше, бесстыже размахивающим в воздухе своими боксерскими трусами.
«Это последнее веяние», — объяснил семнадцати­летний подросток, поименованный «Дж. Д.», репор­теру газеты «Пост». Такие двуполые ночные посидел­ки «представляют собой разновидность группового свидания», сообщила газета, «когда подростки обща­ются и чаще всего не разделяются на пары. Кое-кто из родителей утверждает, что эти ночевки стали входить в моду пару лет назад, после того как школьная адми­нистрация в нескольких округах попросила отели не предоставлять старшеклассникам комнаты в дни школьных праздников». Чтобы убедить своих роди­телей, Дж. Д. заявил им, что лучше уж устроить вече­ринку с ночевкой у себя дома, нежели «мы будем ва­ляться где попало или снимем грязную комнату в мо­теле» .
Многие родители — я опускаю по отношению к ним кавычки — купились на эту подростковую логи­ку. «Я просто уверена, что это явно лучше, чем шляться по отелям; и в таком случае знаешь всех де­тей, которые приходят, и знаешь, с кем они общают­ся», — сказала ЭднаБрейт, одна мамаша из Мэрилен­да, разрешившая своему сыну пригласить чуть ли не 20 девочек и мальчиков, чтобы скоротать вместе ночь, — купаться в горячей ванне и до утра смотреть видео в подвале семейного дома.
Брейт поделилась одним хитроумным способом не оставлять своих юных ночных гостей совсем без при­смотра: «Просто ставишь такие маленькие-малень­кие блюдца для закусок. И у тебя всегда есть повод спуститься к ним вниз с добавкой». Это трогательно. Как это мы умудрились дойти до того, что взрослая женщина гордится, превращая свой дом в подобие по­стоялого двора типа «все для мальчиков и девочек», где родителям приходится потихоньку изобретать способы шпионить за собственными детьми? И когда эти соображения в стиле «Уж лучше так, чем...» ус­пели подменить собою лозунг «Лучшее — детям»?
Бесхарактерным родителям, считающим все это невинными забавами, — мол, не надо волноваться, успокойтесь, не переживайте, — пора проснуться. Взрослая атмосфера интима — не для подростков. Ве­черинки с ночевкой подталкивают к ложному шагу детей, слишком юных, чтобы правильно сориентиро­ваться в обстановке сгущающейся сексуальности. Это — не более чем новый выверт культуры, которая отказалась подтверждать традиционный авторитет старших и передавать нравственность и мудрость от одного поколения к следующему.
Благодаря, в основном, тем радикально-эгалитар­ным принципам, которые исповедовало поколение демографического взрыва, американское представле­ние о дисциплине стало мягче пуха, устилающего детские кроватки. Кей Хаймовитц — автор книги «Готовы или нет: почему отношение к детям как к ма­леньким взрослым ставит под угрозу их будущее и на­ше» (Ready or Not: Why Treating Children As Small Adults Endangers Their Future and Ours) — отмечает, что в наше время «взрослые понимают себя как союз­ников детей, их тренеров, партнеров, друзей, кон­сультантов, соучеников и заступников. Их роль сво­дится к тому, чтобы предоставлять детям полномо­чия самостоятельности, заступаться за них, повы­шать их самооценку, уважать их права и обеспечи­вать их информацией, благодаря которой они смогут принимать собственные решения. Но действительно ли это то, что нужно самим детям?»

Моей дочери нужно, чтобы ее родители были роди­телями, а не друзьями по играм. Не так-то просто вы­разить свое несогласие и настоять на нем, но мы при­готовились говорить свое решительное «нет» снова и снова. А до тех пор я буду ценить стремительно уходя­щие в прошлое дни невинности, когда вечеринка с но­чевкой для нашей дочурки означает мирный сон в ее колыбели в обществе мистера Зайчика, мистера Мишки и кукол в розовых пижамках. 
Спасибо, миссис Малкин. Радостно узнать, что здравый смысл все еще встречается среди молодых родителей. Нам всем следует присоединиться к вам в вашей реши­мости защищать детей. Первейшая наша обязанность — замечать предостерегающие знаки, установленные пе­ред железнодорожным переездом. Они говорят шоферу: «Остановись», «Смотри» и «Слушай». Это именно то, что мы должны сделать в отношении мира, в котором Живут наши дети. Мы не смеем быть слишком занятыми и не найти времени проследить за их занятиями. При- чем такое усердие необходимо нам каждодневно, потому что хищники подкрадываются к ним в высокой траве, особенно к самым юным из них.
Никогда не забывайте, что педофилы (типы, занима­ющиеся сексом с детьми) бродят по округе, высматривая очередную жертву. И они не сталкиваются с большими трудностями в своих поисках. Среднестатистический педофил за свою карьеру «хватает» и эксплуатирует до 150 детей. Большинство из них не удается привлечь к ответственности в течение многих лет, и даже в против­ном случае они могут избежать приговора. Такие люди поднаторели в своем грязном деле. Они могут зайти в ка­кое-нибудь место, где собираются дети, например в са­лон видеоигр или в пиццерию, и почти сразу наметить для себя самого одинокого и самого несчастного на вид ребенка. Педофилы высматривают мальчиков и дево­чек, испытывающих эмоциональный голод из-за от­страненности своих родителей. За считанные минуты они способны подчинить таких детей своему контролю, чтобы начать сексуально их эксплуатировать. Средняя продолжительность этой эксплуатации составляет для каждого из детей семь лет2! Почему же тайна не выплы­вает наружу? Потому что детей держат в повиновении прямые угрозы и страх перед родителями.
В своих поисках несчастных детей педофилы также слоняются по Web-сети. Именно поэтому позволить ва­шим детям бесконтрольно путешествовать в Интерне­те — все равно что впустить в дом сального человечка. Он ухмыляется и говорит: «Я знаю, что вы чертовски заняты и устали. Вы ведь не против, если мы с вашим сыном или дочкой немножко развлечемся? ». Вы соглашаетесь, и он без задержки проникает в детскую спальню, захлопнув за собою дверь. И кто знает, что там, за звуконепроницае­мыми стенами, происходит? А ведь все это вы делаете, когда ставите персональный компьютер или телевизор в комнату ребенка. Это приглашение к несчастью. Но именно так поступает большинство родителей, и многие из них уже сожалеют о своей беззаботности. Вскоре я ска­жу об этом больше.
Еще одна змея в траве — легкая доступность порногра­фии, поджидающей только единственного щелчка «мы­шью» . Она не просто доступна для детей, производители порнографии их заманивают. Дети, регулярно отправля­ющиеся в Web-сеть, неизбежно наткнутся на махровые образчики жанра. Если мальчик щелкнет слово «игруш­ки», в меню могут появиться «сексуальные игрушки». Если девочка войдет на сайт «Любовь к лошадям», она может вдруг увидеть изображение сцен секса между женщиной и конем. Провоцируя детей и взрослых посещать платные порнографические сайты, торговцы «клубнич­кой» предлагают труднопреодолимые соблазны. Встре­вожившись из-за такой практики, Конгресс Соединен­ных Штатов принял в 1996 году билль, запрещающий эти провокации бесстыдства. Он фигурировал под назва­нием «Акт о благопристойности коммуникаций». Вер­ховный суд в своей неизреченной мудрости отменил этот закон, заявив, что он противоречит Конституции1. Може­те ли вы себе вообразить, что отцы-основатели намерева­лись защищать права на подобную мерзость, когда утвер­дили Первую поправку к конституции? (Запрещает Кон­грессу ограничивать свободу вероисповедания, слова, пе­чати, собраний и петиций. — Примеч. пер.)
Атака на юные умы продолжается без передышки. По данным Фонда безопасной Америки, 53 процента подро­стков говорят, что им случалось попадать на такие *\¥еЬ-сайты, которые содержали порнографию, материа­лы о насилии, призывы к разжиганию розни. Свыше 91 процента из них указали, что нечаянно наткнулись на эти отвратительные странички, выполняя учебные зада­ния или просто путешествуя по ЛУеЬ-сети1. Как отмечает Фонд безопасной Америки, родители утверждают, будто бы контролируют изыскания своих детей в Интернете, но сами дети это опровергают. Большинство из них смотрит все, что захочется.
Любой ребенок может прийти в местную библиотеку, и — стоит только руку протянуть к клавиатуре — найти самые вредоносные материалы. В Интернете он имеет возможность не только увидеть порнографические кар­тинки и фильмы, но и познакомиться с любыми другими пагубными идеями и предложениями — от инструкции по изготовлению самодельной бомбы до рекомендаций, как лучше совершить самоубийство. Когда встревожен­ные родители потребовали установки фильтров и контро­ля, чтобы оградить своих детей от подобных сайтов, Аме­риканская библиотечная ассоциация и Американский союз гражданских свобод оказали просто бешеное проти­водействие. Как и следовало ожидать, эти борцы за свобо­ду, не моргнув глазом, заявили, что с появлением фильт­ров будут попраны права детей, охраняемые Первой по­правкой. Они также указали, что «библиотеки не могут заменять родителей». Оценим, что это значит. Ведь это классический пример того, что мы обсуждаем. Родите­лям сказано: «Вы сами по себе. Это не наша проблема». Предоставление детям бесконтрольного доступа к библи­отечным компьютерам — первый в истории случай, ког­да купленные на деньги правительства устройства ис­пользуются для причинения вреда детям, а ведь именно это и происходит. Ничего не подозревающие родители от­пускают своих детей в местные библиотеки, полагая, что уж там-то, в этих просветительских учреждениях, они будут в полной безопасности. Родители не имеют ни ма­лейшего представления о том, что происходит внутри. Кто-нибудь из вас еще сомневается, что наша культура находится в состоянии войны с семьей?
Надеюсь, вы очень внимательно прочитаете то, что я сейчас напишу, так как я собираюсь объяснить, почему данный вопрос настолько важен. Порнография и «черну­ха» составляют для ваших сыновей серьезнейшую угро­зу. Иногда единственное столкновение с ними в возрасте тринадцати-пятнадцати лет — все, что требуется, чтобы возникло наркотического типа пристрастие, которое бу­дет держать человека в рабстве до конца жизни. Это затя­гивает посильнее, чем кокаин или героин. Таков один из выводов, сделанных Прокурорской комиссией по делам порнографии, в работе которой я участвовал. Нам, специ­алистам по детской психологии, известно, что точка при­ложения сексуальных интересов у младших подростков еще не вполне определена. Она может быть смещена за счет (вольного или невольного) приобретения раннего се­ксуального опыта или вследствие знакомства с порногра­фией. Мальчик, которого при нормальном развитии воз­буждали бы девочки, красующиеся в спортивных «груп­пах поддержки», может, столкнувшись в своей жизни с Развратом, приучиться получать сексуальную стимуля­цию за счет причинения кому-нибудь боли или при сексе с животными, при гомосексуальном насилии или при се­ксе с детьми помладше. Многие мужчины, подвержен­ные подобным половым извращениям, прослеживают ах корни до своих переживаний в начале переходного воз­раста.
Так было с Тедом Банди, с которым я разговаривал за семнадцать часов до приведения в исполнение его смерт­ного приговора за убийство трех молоденьких девушек, включая двенадцатилетнюю Кимберли Лич. За два дня до своей смерти Банди признался, что убил по меньшей мере двадцать восемь девушек и женщин, полиция же за­явила, что их число может достигать ста человек. Банди попросил о разговоре со мной, потому что он хотел, чтобы мир узнал о том, как порнография побудила его (хотя и не вынудила) совершать садистские убийства. Ему было тринадцать лет, когда он нашел на помойке порнографи­ческие картинки. Среди прочего там были детективные журналы с изображениями полураздетых женщин, под­вергшихся насилию. Банди нашел эти сюжеты чрезвы­чайно возбуждающими, и так начался трагический пово­рот его жизни, закончившийся на электрическом стуле штата Флорида.
Я отнюдь не считаю, что из каждого подростка, кото­рый полистает порнографический журнал или посмот­рит похабный фильм на видео, вырастет маньяк-убий­ца. Я говорю только, что из некоторых все же вырастут маньяки, а у гораздо большего их числа — может быть у большинства — выработается навязчивое пристрастие к «чернухе». Это серьезнейшая культурная проблема. Свыше 40 процентов пасторов подвержены этому поро­ку2 Как они до этого дошли? Через ознакомление с пор­нографическими материалами, которые их разжигали.
Этот фактор ответствен за бессчетное количество разво­дов и погибающих браков. Я знаю, что это так, потому что каждый день это слышу от женщин, чьи мужья все­рьез пристрастились к порнографии. Из-за доступности Интернета распространенность этой трагедии возросла неимоверно.
Давайте вернемся к опасности установки персонально­го компьютера и телевизора в спальне ваших детей. Сог­ласно последним исследованиям, у детей в возрасте от двух до восемнадцати лет в среднем уходит каждый день пять часов двадцать девять минут на то, чтобы смотреть телевизор, слушать музыку или играть в компьютерные и видеоигры. Эта цифра возрастает у детей старше восьми лет, которые тратят почти сорок часов в неделю на те или иные виды такой «медиа-активности». Исследование также показало, что у 53 процентов детей есть телевизор в спальне, в том числе у 32 процентов детей в возрасте от двух до семи лет и у 65 процентов — в возрасте от восьми до восемнадцати лет. У 70 процентов детей в их комнате есть радио и у 16 процентов — компьютер.
Какую зловещую картину рисует это исследование для американских детей в двадцать первом веке! Тот сальный человечек, который стучался во входную дверь, обосно­вался в спальне. И опять же, все это связано с бешеным темпом нашей жизни. Мы слишком измучены и лишены покоя, чтобы позаботиться о тех, кого больше всего лю­бим. Вряд ли мы знаем, что они делают дома, тем более, если нас дома нет. Какой позор! Компания Yankelovich Partners Inc. утверждает, что образ семьи, собравшейся в общей комнате вокруг единственного в доме телевизора, безвозвратно поблек. Теперь многие дети сидят у себя без Присмотра родителей и могут выбирать любую передачу, какую только захочется. Энн Клурман, один из партне­ров компании, говорит: «По сути дела, практически все, что видят дети, усваивается ими непосредственно, без ка­кой бы то ни было фильтрации и цензуры».
Я настоятельно призываю всю эту аппаратуру — будь то телевизоры, компьютеры или видеоплейеры — убрать из детской. Поставьте их в общей комнате, где за ними можно присматривать и контролировать количество по­траченного на них времени. Можно ли не сделать для ва­ших детей хотя бы этого?
В наши обязанности входит также участвовать в по­добных формах проведения досуга вместе с нашими сы­новьями и дочерьми, пока они маленькие. Когда вы что-то смотрите вместе, может сама собой возникнуть подходящая для воспитания ситуация, и это поможет де­тям самостоятельно делать правильный выбор потом, ко­гда они станут старше. Кто-то из наших сотрудников рас­сказал мне на эту тему один случай, когда он смотрел те­левизор вместе со своей тринадцатилетней дочерью. Ста­раясь подстроиться под ее запросы, они выбрали попу­лярный среди подростков телесериал. Отец был просто шокирован тем, что увидел и услышал, но постарался не превращать их «общее время» в час родительской нота­ции. В конце концов, однако, он больше не мог этого пе­реносить.
«Дорогая, — сказал он дочери, — я больше не могу си­деть и смотреть, как всю эту дрянь вываливают прямо нам в комнату. Это просто ужасно. Нам, пожалуй, при­дется посмотреть что-нибудь другое».
К его удивлению, дочь ответила: «Я все ждала, когда ты наконец это выключишь, папа. Эта передача невыно­сима».
Наши дети могут сопротивляться нашим попыткам фильтровать те сцены непристойности и насилия, кото­рые сегодня врываются в их мир, но в глубине души они знают, что мы поступаем правильно. Они станут только больше уважать нас за слова: «Бог дал нам этот дом, и мы не будем оскорблять Его, оскверняя наш дом мерзкими телепередачами». Однако прежде чем вынести такой приговор, вам необходимо просмотреть все вместе с деть­ми, чтобы знать, что требует вашего вмешательства. И, с вашего позволения, я бы посоветовал затем вспомнить всей семье слова из Писания, сказанные 2600 лет назад царем Давидом: «Не положу пред очами моими вещи не­потребной» (Пс. 100:3). Кроме того, можно прочитать и обсудить следующие строки из послания апостола Павла: «Наконец, братия (мои), что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достослав­но, что только добродетель и похвала, о том помышляй­те» (Флп. 4:8).
Если этот прямоугольный ящик не удается просто под­чинить своему контролю, вы можете его отключить, про­дать, унести в гараж, порубать топором или пнуть ногой в этот мерцающий глаз. Если проблемой становится персо­нальный компьютер, выкиньте его! А потом соберите во­круг себя своих близких и почитайте все вместе великую Книгу!
Что ж, дорогие родители, я знаю, насколько огорчи­тельным для вас было то, о чем я говорил в этой главе. Не­удивительно, что многих из вас захлестывают буруны от Парохода современной культуры, у которой один бог — эгоистичное удовольствие, и одна ценность — категори­ческий индивидуализм. И все же вам необходимо знать правду и понимать, что вы можете сделать для защиты сВоих близких. В следующей главе мы рассмотрим наи­более эффективный, на мой взгляд, способ совладать с ве­яниями постмодернизма в культурной среде. А до тех пор, вот несколько соображений для обдумывания.
Во-первых, поставим наших детей во главу угла. В бы­лые времена культура стремилась оградить их от пагуб­ных соблазнов и от эксплуатации. Сейчас открыт сезон охоты даже на самых юных из них. Давайте поставим благополучие наших сыновей выше нашего личного ком­форта и научим их видеть грань между добром и злом. Им необходимо услышать, что все их права и свободы даны от Бога. Научим наших сыновей, что Бог любит их и воз­лагает на них нравственную ответственность по самому высокому счету.
Во-вторых, давайте сделаем все, что в наших силах, чтобы остановить эпидемию насилия и разврата, охва­тившую нашу страну. Давайте потребуем, чтобы магнаты индустрии развлечений прекратили загрязнение нравст­венной атмосферы. Давайте возродим систему самоупра­вления, которая традиционно позволяла американцам открыто обсуждать их самые глубокие разногласия и сов­местно находить конструктивные решения. Радикаль­ный индивидуализм нас губит! Постмодернизм — это ра­ковая опухоль, разъедающая человеческую душу. Из-за принципа «делай то, что нравится!» у нас в больницах слишком много накачавшихся наркотиками подростков, в тюрьмах — не знавших отца детей, на кладбищах юных жертв массовых убийств, а ошеломленным родите­лям он стоил слишком многих слез.
И наконец, давайте сегодня решим поддерживать в на­ших семьях высочайшие нормы этики и морали и попы­таемся оградить наших детей, насколько сумеем, от зла й смерти. Наши семьи не смогут стать идеальными, но он# могут стать лучше — намного лучше.

Вопрос и ответ

По-моему, вы в своей радиопередаче сказали как-то раз, что мы фактически приучаем детей убивать. Что вы тогда имели в виду?
Это мнение доктора Дэвида Гроссмана, который в соав­торстве с губернатором Арканзаса Майком Хаккаби на­писал книгу «Об убийстве: психологическая цена обуче­ния убийству на войне и в гражданском обществе». Про­фессор Гроссман был выдвинут на Пулитцеровскую пре­мию за обличение визуального насилия, которое он на­звал «[самым] ядовитым, привязчивым и деструктив­ным наркотиком». Когда его попросили выступить перед комитетом сената США, изучающим насилие сре­ди подростков, он с исчерпывающей и устрашающей яс­ностью показал, какая общенациональная проблема встает перед нами. Прослужив двадцать четыре года в ВВС, он является авторитетом в науке под названием «киллология». Этим термином обозначают «науку уби­вать», занимающуюся тренировочными упражнениями, к которым прибегают военные, чтобы приучить личный состав участвовать в самых кровавых военных операци­ях. Шокирующий вывод Гроссмана сводился к тому, что те же самые методы и упражнения, которые используют­ся для этих целей, фактически применяются по отноше­нию к нашим детям. Одним словом, детей учат убивать без сострадания.
Такие способы психологической обработки, заключа­ющиеся в гиперстимуляции экстремального поведения, известны уже многие десятилетия. Они чрезвычайно эф­фективны. Наукой установлен факт, что человеческий Разум способен привыкнуть даже к самым ужасающим и невыносимым переживаниям, если дать ему время на адаптацию и снабдить некими рациональными оправда­ниями с целью обхода его протестующих защитных сис­тем. Лучшим (или худшим) примером этого процесса мо­гут послужить нацистские расстрельные команды, кото­рые назывались просто Einsatzgruppen (Ейнзацгруппы, нем. — рабочие группы, отряды действия. — Примеч. пер.) и действовали во время второй мировой войны в Вос­точной Европе. Около четырех этих небольших групп, от двенадцати до двадцати человек в каждой, хладнокровно и систематично убили свыше 1,4 миллиона человек, не щадя ни женщин, ни детей, ни младенцев1. Во многих случаях они за один день убивали до 50 тысяч евреев, цы­ган, поляков и политических заключенных2. После вой­ны социальные психологи изучали преступное поведение этих убийц, предполагая, что они должны быть психиче­ски ненормальны, иначе не смогли бы изо дня в день вы­носить такие ужасы. Исследование, однако, показало, что сначала это были самые обычные люди — бизнесме­ны, врачи, адвокаты и торговцы, которые поверили в фа­шистскую идею и быстро выработали иммунитет при со­вершении зверских убийств. Они превратились в «чудо­вищ», которым даже нравилось смотреть, как обречен­ные люди тщетно умоляют не убивать их. Произошла ги­перстимуляция жестокости, которая сделала убийц не­восприимчивыми к страданиям безвинных жертв и даже к крикам маленьких детей. Психический процесс, в ходе которого человеческое существо приучается к тому, что раньше показалось бы ему невыносимым, называется де­сенсибилизацией, потерей чувствительности.
И еще раз, гиперстимуляция — тот механизм, с помо­щью которого и происходит эта поразительная адапта­ция. От нацистских новобранцев постоянно и системати­чески требовали выполнять дестабилизирующие психи­ку задания, пока это не переставало их шокировать или вызывать неприятие. Новобранцам раздавали на воспи­тание чудесных щенков немецкой овчарки и ждали, ког­да у них возникнет эмоциональная привязанность. Тогда каждого заставляли собственноручно свернуть шею сво­ему щенку. Это делалось для того, чтобы закалить буду­щих нацистов. Тем самым руководители осуществляли десенсибилизацию по отношению к жестокости. Эмоцио­нальное расстояние от умерщвления дружелюбного пе­сика до убийства беззащитного человеческого существа невелико1.
Сегодня процедура десенсибилизации применяется в гражданской авиации гораздо более продуктивным обра­зом. Это один из методов тренировки и тестирования пи­лотов. Летчиков сажают в наземные тренажеры, которые имитируют кабину управления, и в которых создаются вполне реальные аварийные ситуации, такие как отказ двигателей или неисправность шасси. Цель тренировки состоит в выработке соответствующих навыков на случай настоящей аварии, но также в том, чтобы приучить пило­тов сохранять спокойствие в экстремальной обстановке. После того как они многократно проработают все мысли­мые аварийные ситуации, можно надеяться, что они не поддадутся панике при возникновении самой серьезной опасности. И надежды эти оправдываются. У студен­тов-медиков тоже происходит десенсибилизация к виду Нрови при работе в перевязочной или операционной, хотя Поначалу они с трудом это переносили. Большинству из нас присуща способность адаптироваться к экстремаль­ным условиям.
И фактически именно этому процессу мы и подвергаем миллионы зрителей — особенно наших детей, — беспре­станно демонстрируя им сцены насилия и убийств по те­левизору и в кино. Данный факт был установлен в ре­зультате двадцатидвухлетнего исследования, проведен­ного в Университете Иллинойса в Чикаго. Как пояснил психолог Леонард Эрон, исследование началось на вы­борке из 875 детей, которым исполнилось в тот момент восемь лет, и которые жили в одном округе штата Нью-Йорк, в наполовину сельской местности. К тому вре­мени, когда им исполнилось по тридцать лет, в той груп­пе испытуемых, которая характеризовалась максималь­ным количеством увиденных по телевизору сцен наси­лия, заметно больше было и количество осужденных за тяжкие преступления.
Эрон, возглавляющий Комиссию по проблемам наси­лия и молодежи при Американской психологической ас­социации, делает следующий вывод: «Телевизионное на­силие влияет на детей независимо от их возраста, пола, социально-экономического положения семьи и интелле­ктуального уровня, причем сфера его воздействия от­нюдь не ограничивается ни теми детьми, кто уже имеет опыт реального знакомства с агрессией, ни пределами данного округа.
Рассмотрим еще один вид насилия, с которым совре­менные дети сталкиваются ежедневно, — в распростра­ненных сегодня видеоиграх. Первоочередным примером здесь служит «Мортал комбат». Самые юные дети учатся не только тому, как ловчее убивать, но и как уцелеть, ког­да кругом головы слетают с плеч, и кровь заливает весь экран. Немного попрактиковавшись, они привыкают к в11ду смерти и страданий. Как заявляет профессор Гросс­ман, происходящая с нашими детьми десенсибилизация неизбежно проявит себя непосредственно в школьных классах1.
Еще раз вспоминая об Эрике Гаррисе и Дилане Клебол- де, убийцах из Колумбайнской школы: их любимый фильм назывался «Баскетбольные дневники» и содер­жал сцену, весьма похожую на учиненную ими позже бойню. На них также оказала сильное влияние варвар­ская сцена, которая учит убийству, насилию и половым извращениям. Если учесть такую «тренировку», не при­ходится удивляться, что юные убийцы издевательски острили, улюлюкали и, похоже, от души веселились, расстреливая своих одноклассников. Может ли рацио­нально мыслящий человек отрицать эту связь между виртуальным насилием и насилием на наших улицах?