Церковь в условиях войны должна стать собой и быть собой. Хотел сказать «оставаться собой», но передумал, ведь чтобы оставаться собой, нужно сначала собой стать. Я вспоминаю одну хорошую статью с плохим названием, опубликованную в не очень хорошем христианском лакированном журнале. Статья называлась «Церковь должна оставаться Церковью». Автор сказал много верного, но все это верное рассыпалось, стоило только усомниться в том, что церковь является Церковью. В самом деле, почему мы – сообщество христиан, собравшихся вокруг церковной организации, - решили, что мы уже стали Церковью и что Христос посреди нас и обязательно посреди нас? Почему мы решили, что слова Христа «Я создам Церковь и врата ада не одолеют ее» - именно о нас, именно о нашей церкви?
Я думаю, что нам, нашей (вашей) церкви только предстоит стать Церковью. Мы в пути, в поиске, в становлении. Креативные западные братья нашли хорошую формулировку о церкви наших дней, передающую это мое подозрение и это смиренно-дерзновенное отношение к себе – «возникающая Церковь» (emerging Church).
Раньше я думал о «возникающей Церкви» с недоумением – где и как она возникает? С одной стороны, понятно – вокруг Христа. С другой стороны, не совсем ясно, где, в каком событии можно найти Христа и присоединиться к Нему. Теперь, после Майдана, мне ясно, что этим событием может быть национальная трагедия, общенародное испытание – революция, война, катастрофа. Мы можем быть уверены, что внутри этой беды мы встретим Христа. И для церкви это становится шансом – последовать призванию, послужить народу, встретить там Христа и стать Его Церковью. И все это – не в храмовом пространстве, но в экстремальной ситуации, на тонкой границе жизни и смерти, в полной отдаче и ужасающем риске.
Теперь скажу прямо: война – шанс для церкви стать Церковью. Потому что церковь, выбирающая «мир и безопасность», никогда не станет Церковью. Поэтому на вопрос, кем быть в условиях войны, я отвечаю себе и нам так: стать и быть Церковью. Когда церковь – организация верующих людей – исполняет свою миссию и воссоединяется на передовой с Христом, она перерастает себя как организацию, она обретает новое качество, становится телом Христовым – Его руками, ногами, голосом; Его храмом; Его представительством; Его сообществом.
Если церковь решится стать Церковью, она не сможет остаться незаметной и тихой. Такая Церковь будет не наблюдателем, но участником и предстоятелем (т.е. будет стоит впереди, перед народом, защищая его собой). Что именно церковь может или должна сделать, чтобы стать и быть Церковью?
Во-первых, зреть в корень и отвечать на вопрос «почему?». Обычно евангельские протестанты говорят: «мы должны лечить не последствия, а причины», т.е. нужно не в больницу вести на лечение, а в церковь на покаяние. Но в ситуации войны почему-то ограничиваются последствиями – в лучшем случае, помогут лекарствами для раненных и продуктами для голодных. Причины же боятся даже назвать, потому что это вопросы политические и опасные. А без анализа, понимания и точного именования причин война будет продолжаться или повторяться.
Если перефразировать известные слова бразильского епископа Элдера Камары («Когда мне удается накормить бедных, меня называют святым. Когда я спрашиваю, почему бедные люди голодают, меня называют коммунистом»), то можно сказать так: «Когда мы помогаем беженцам, нас называют добрыми людьми и хорошими христианами. Когда мы спрашиваем, кто ответственен за трагедию беженцев и вслух называем агрессора агрессором, нас обвиняют в отсутствии любви и мира». Можно сказать и так: «Когда мы молимся о мире, нам аплодируют даже в Кремле и нас уважают даже в ДНР. Когда мы молимся о мире в Украине, нас называют националистами, а когда мы молимся о единой Украине, нас называют фашистами».
Можно сказать больше: мы ответственны не только перед своим украинским народом, но и перед народом российским. Мы должны сказать нашим соседям-агрессорам, что их президент и их поддержка президента, их национальные мифы и неисповеданное кровавое прошлое, их рабское покорство безбожной власти и превозношение над соседями, - одна из ведущих причин наших бед, их непосредственная вина и ответственность. В конце концов, не нужно быть глубоким аналитиком, чтобы понять: происходящее в восточной Украине – результат военного вмешательства, спланированной интервенции.
Во-вторых, очень важно найти верные слова и сказать их вслух – как исповедание веры и ее применение, как свою позицию и как воззвание к обществу. Вот уже семь месяцев против Украины ведется «странная война», когда все боятся этого слова и упрямо молчат, в лучшем случае выражают обеспокоенность. Но молчанием войну не остановить, она разгорается все сильнее. При этом до сих пор предстоятели церквей путаются, использую попеременно такие слова как «внутренний конфликт», «гражданская война», «внешняя агрессия», «российская оккупация», «ополченцы», «боевики», «сепаратисты», «российские войска», «аннексия», «вторжение», «референдум». Эта словесная неразбериха выражает внутреннюю неопределенность. Если же принять тот очевидный факт, что против Украины идет война на ее же территории, то становится ясным, чью сторону Церковь обязана занять – сторону пострадавшую.
Итак, в-третьих, Церковь должна выбрать сторону. Обычно церковные дипломаты говорят, что «мы не с черными, не с белыми, мы над конфликтом и вместе со всеми, мы миротворцы». Но бывает так, что третьего не дано. Есть только черное и белое, злое и доброе. Есть нападающий и пострадавший, преступник и законопослушный, оккупант и защитник.
Конечно, наши человеческие позиции трудно соотнести с добром и злом, но все же вполне возможно, ведь Христос четко отделял овец от козлищ, богачей от лазарей, а доброго самарянина от безразличных святош – по социальному критерию, по отношению к ближнему. Христос не был над добром и злом, над добрыми и злыми, Он занял позицию бедных и угнетенных, показав тем самым, что правда если не на стороне обиженных, то уж точно ближе к ним.
Сегодня Церковь не может быть в стороне или над конфликтом, она должна быть с пострадавшим народом, которого грабят и уничтожают средь бела дня, на виду у всего мира. Над конфликтом могут быть инопланете, но не христиане, на глазах у которых топчут украинский флаг и пытают украинских граждан.
Наконец, в-четвертых, Церковь должна провести внутреннюю мобилизацию. Естественным ответом общества на угрозу войны является мобилизация, т.е. в буквальном смысле, приведение в движение.
Церковь была без движения, жила своими внутренними интересами. Майдан, его молитвы и плач, выстрелы и колокола должны были разбудить церковь. Увы, разбудили лишь немногих. Война должна разбудить всех, привести в движение, мобилизовать. Церковь должна собрать и оценить свои силы, привести все свои ресурсы, всю инфраструктуру в военное положение, в состояние постоянной готовности и подчинить их одной цели – защите, помощи, победе.
В условиях войны Церковь не смеет размениваться на второстепенные дела – фестивали и концерты, бесцельные конгрессы и прогнозируемые отчетно-выборные съезды, бесконечное банкеты и фуршеты. Когда каждый день гибнут люди – наши прихожане или, что еще страшнее, люди не воцерковленные, - Церковь не может отвлечься ни на что иное. Главная беда народа становится главной темой проповеди, главной темой молитв.
Чем может послужить Церковь? Не только молитвами. Волонтеры от имени Церкви могут собрать необходимое для пострадавшего мирного населения и для армии, помочь семьям погибших, лечению раненных, восстановлению домов и городов. Но можно сделать еще больше – быть на передовой. Мне сложно это сказать, потому что я не на передовой. Но и нельзя этого не сказать, потому что это очень важно, и мы (и я) должны быть к этому готовы, когда придет наша очередь. В первую очередь, конечно, отозваться должны люди подготовленные. Нужны санитары, переговорщики, строители, капелланы. Нужны и профессиональные военные – чтобы остановить захватчиков и защитить беззащитных. Мы привыкли видеть в военных людях – убийц, но сегодня, когда они стоят между нами и чужими войсками, мы видим в них защитников. И если верующие люди чувствут призвание и способность быть защитниками, Церковь должна благословить их на ратный труд и молиться о них.
***
Война всех привела в движение. Естественная реакция людей – бежать и найти новую зону комфорта. Но для Церкви это шанс измениться самой и послужить своему народу. От Церкви ожидают тонкого различения, точных слов и скорой помощи. У меня есть сильное ощущение: если Церковь определится и займет верную сторону, Украина будет спасена – не только в смысле военном, но и в смысле духовном. Активная позиция Церкви в условиях войны откроет двери большому духовному пробуждению в Украине, Восточной Европе и даже враждебной ныне Евразии.
В конце концов, Церковь должна думать не только о войнах, гладах и морах, но и собственном призвании в связи с ними. Вот почему мы снова и снова должны задавать себе вопрос, хорошо прочувствованный нездешним Антонием Сурожским: «Не упускаем ли мы момент, данную нам возможность стать — из церковной организации — Церковью…».
Михаил Черенков
|
